– Что? Уплывём? А вышка? А вода? – не понимал Баньковский.

– Всё бросаешь тут и бежишь отсюда. Толя, у нас скоро будут неприятности, уводи отсюда людей. Побыстрее. Вышку и воду – всё бросаешь; за те деньги, что ты занял на наше дело, не переживай, никто у тебя ничего никогда не спросит.

– А ты? – всё ещё не понимал Толик.

– А я закончу дела и найду тебя в Соликамске. Ты же пока уведи отсюда людей в безопасное место и рассчитай их.

– Ну, ты найдёшь меня? – уточнил Анатолий, который всё ещё ничего не понимал.

– Найду, найду, – обещал инженер, думая о том, что очень надеялся, очень бы хотел хотя бы ещё один раз встретиться с ним.

– Я ничего не понимаю…, – Баньковский смотрел то на инженера, то на деньги.

– Толя, – Горохов уже начал повышать голос, – не надо ничего понимать, уводи людей. После встретимся. И ещё раз говорю, ты отвезёшь их не в город, не на пирсы, ты отвезёшь их к реке и там поймаешь любое судно, что идёт на север. Понял?

– Понял, – но у Толика, конечно же, была ещё куча вопросов.

И Горохов, чтобы не продолжать этот разговор, повернулся к мотоциклу. И увидал её. Самара была одета, собрана. Вопросов она задавать не собиралась. В руках казачка держала подаренный инженером новёхонький дробовик, а из-за её спины торчал в небо ствол подаренной им же винтовки.

– Собирай палатку, собирай всё, что можешь, всё, что ценное, и уезжай в кош, – произнёс Горохов.

– Я с тобой поеду, – она как будто просто ждала повода, чтобы опять начать с ним спорить.

«Да что за баба такая! – инженер стянул перчатку и стал растирать лицо рукой. – Жаль, что не поспал сегодня».

Потом поднял на неё глаза.

– Ты невозможная женщина. Ты всё время споришь, и если что-то не по-твоему, ты сидишь потом полдня такая злая, что вокруг тебя всё окисляется и без кислорода. Наверное, поэтому я и не хочу на тебе жениться.

Может, Самара и не всё поняла из его последней фразы, но главное она уловила, и у неё на эти его слова сразу нашёлся достойный ответ:

– Если возьмёшь замуж, никогда с тобой больше не поспорю. Буду тебя слушаться.

– Не ври, – произнёс инженер, – ты лучше собирай палатку и уезжай к Васильку. И выбери себе хорошего мужа.

Она смотрела на него обиженно, Баньковский стоял тут же и глядел на него с недоумением, а он больше не мог говорить, у него уже не было времени. Горохов, не прощаясь и больше не оборачиваясь, завёл мотоцикл и поехал к скале, напоминающей клык.

Конечно же, Палыч был против: