– Синьора Кроули?

– Да. Что вы хотели?

Знал бы я сам, чего хочу…

– Могу я поговорить с Конрадом?

– С Конрадом? – неопределённо протянула она, будто только сейчас решив прислушаться. – Вы были с ним знакомы? У вас, кстати, очень похожи голоса. Как вас зовут?

– Тим, – нашёлся я. – Меня зовут Тимоти…

– Послушайте, Тим, я не в курсе, в каких вы с ним были отношениях, но вынуждена вам сказать, что Конрада больше нет. Он погиб. Его убили.

Снова воцарилось молчание. Я представил себе мать, как она стоит где-то там, на кухне ресторана или на уютной веранде под полосатым навесом и кивает входящим и выходящим посетителям.

– Примите мои соболезнования.

– Если вы были знакомы с моим сыном, то наверняка понимали, что всё только так и могло закончиться. Сколько я ему ни говорила, сколько ни предупреждала, он не хотел меня слушаться. – Она уже обращалась не ко мне, а произносила вслух то, о чём думала. – Он не советовался со мной, не хотел, чтобы я догадывалась, чем он занимается. Пытался меня зачем-то выгородить. Но я чувствовала… простите…

Она повесила трубку.

Трудно сказать, что тяжелее: сознавать, что тебя нет и никогда не было, как Тиму, или что ты был, но другой, и что после тебя остались люди, которые о тебе помнят. Не ты, но и ты оставил в их жизни след. Если она узнала мой голос, вероятно, она бы узнала меня и внешне. И я бы её узнал. А что, если…

Мы поблагодарили нашу исландку за гостеприимство, вернулись на такси туда, откуда оно нас забирало, под прикрытием сгущавшихся сумерек вернулись к дирижаблю и взял курс вертикально вверх. Даже притом, что у нас были и некоторые деньги, и документы, перемещение на обычных средствах транспорта вроде самолётов могло сослужить нам дурную службу. Пересечение границ было чревато лишними вопросами, задержанием и потерей не только времени, но и свободы. Лучше уж было рисковать, что называется, по полной, вместе с дирижаблем, но при этом иметь определённую независимость и шанс в случае чего успеть сделать ноги.

План, которым я поделился с Тимом в гондоле (всю дорогу обратно я жутко нервничал, боясь, что к месту посадки уже стянуты вся полиция Исландии, но нет, обошлось) заключался в следующем: подняться до привычной недосягаемости, перелететь в Италию и там сесть где-нибудь в глуши, чтобы спокойно разведать знакомую мне лучше всего обстановку и кое с кем переговорить. Глушь в Италии, как ни странно, даже для такой махины, как наша, тоже можно найти. Я с этой целью выбрал симпатичный островок Капрая. Он примечателен тем, что на 200 человек населения там приходится 800 метров асфальтированной дороги и 50 километров береговой линии. Эдакая Фрисландия в миниатюре. До середины 1980-х он, как и многие острова Тосканского архипелага, использовался в качестве колония для преступников. Оставалось надеяться на то, что в этом мире его не превратили в парк аттракционов и не продали какому-нибудь зажиточному борцу с коррупцией.