– И что будем делать? Возьмем на абордаж?

– А что, не такая уж и плохая идея! Вы пока сидите на берегу и наблюдайте. Только предельно аккуратно, чтобы вас, не дай бог, раньше времени не увидели. Как подам сигнал – сядете в лодку и поплывете ко мне.

– А ты? – как-то не сразу понял я.

Вместо ответа графиня, помогая себе обеими руками, сползла на заду вниз по откосу, обратно к ялику, где начала раздеваться. Скинула на гальку кожаное пальтишко, потом потянула через голову свое черное платьице.

– Ты чего это удумала? – не на шутку заволновался я, наблюдая этот стихийный стриптиз и одновременно вспоминая, зачем я, собственно, здесь. – Ты же сейчас самая важная вещь в нашем деле, а там, на борту, кто-нибудь обязательно есть, и, небось, не один и с оружием! Может, все-таки вместе пойдем?

– И как вы себе это представляете? Как я уже успела понять, от вас в подобных делах толку точно мало, – отмахнулась от моего предложения графиня, стягивая трусишки. Потом скинула с ног туфли и осталась стоять у полосы прибоя голенькой, с вызывающе торчащим животиком. Н-да, и снова я видел, как порнография выступала как оружие против нацизма. Звучит забавно, но иначе, пожалуй, не скажешь. Причем, как я уже отмечал для себя, очень специфическая порнография, что называется, на любителя. Чисто бессознательно я повторно отметил отсутствие раздутости и отвислости грудей моей спутницы, а также (прежде я этого как-то не замечал, тем более что в неглиже я ее наблюдал в основном в темное время суток) минимальное количество волос на ее причинных местах. Как, впрочем, и полное отсутствие на почти идеально сложенном (даже для ее нынешнего состояния) теле графини каких-либо «особых примет». Не просматривалось на ее коже ни родимых пятен, ни родинок, ни шрамов – было в этом что-то от фотошопа, манекена или восковой фигуры. И что самое главное (разглядеть это ранее я по понятным причинам не мог) – у графини отсутствовал такой непременный атрибут любого нормального человека, как пупок. Вместо него на ее раздувшемся животе имело место лишь некое рудиментарное углубление в виде ямки. Помня о том, каким способом «перерождаются» подобные ей экземпляры, я не очень-то и удивился – вот и не верь после этого в искусственное происхождение таких, как она.

– Нож найдется? – деловито поинтересовалась Ката, собрав и заколов волосы на затылке и словно не замечая, что в тот момент я пялился на нее прямо-таки во все глаза. И не скажу, что она совсем не возбуждала меня, уводя разум в сторону разных непотребных глупостей.