– А фанатичный ученый? Доктор Бергер? Он был твои третьим мужем, с которым ты прожила с 1879 по 1925 год! Что ты скажешь о нем?! Он – единственный, кому ты открыла свою уникальность! Он не ставил на тебе опыты, а жаль, иначе я бы убил и его!

– Будь ты проклят! – выпалила я. – Всю мою жизнь ты чинил козни моим близким, лишал их возможности прожить их собственные судьбы. Ты уничтожал всё то, что мне было дорого! Не смей говорить о нашей с Люцианом дочери, что она – исчадие ада. Единственный, кто заслуживает такового названия, это ты!

Я встала с постели, оделась, пока он бесцеремонно разглядывал моё тело, укутанное лишь ранними лучами солнца.

– И ты вернешься к нему? После того, что он сотворил?! – усмехнулся Аро, пока я, достав дорожную сумку из шкафа, складывала в неё свои вещи.

– Конечно, вернусь. Он ни разу меня не предавал, всегда был честен и по-настоящему заботился обо мне. Ты же видел, когда касался меня, что нам с ним пришлось пережить, справляясь с последствиями моего возвращения в человеческую сущность. Меня воротило от вида продуктов красного цвета. Он вытаскивал меня из вечных мук, чтобы снова подарить мне жизнь, которую ты отнял, превратив меня в вампира!

– Ты сама этого хотела! – закричал Аро, резко сев на кровати.

Я замерла, ведь он был прав. Пару секунд я бесцельно смотрела ему в глаза, стоя в трёх метрах от него, а потом, собравшись с мыслями, решила бросить в его душу тяжелый осадок.

– И ты поверил, – усмехнулась я.

Он опешил.

– Ты… ты обманула меня? Но… – удивленно бормотал он. – Как тебе это удалось?

– У всех свои лазейки, – кокетливо улыбнулась я и застегнула замок на сумке.

Я направилась к двери, но он в одно мгновение перегородил мне путь.

– Аро, бессмыслены все те слова, которые ты сейчас хочешь сказать, – пояснила я свою позицию.

– Тем не менее, – не согласился он. – Я… – он подбирал слова. – Я хочу, чтобы ты знала: если ты когда-нибудь захочешь вернуться… или тебе просто наскучит жизнь среди варваров… помни, что я буду ждать тебя. Через день, неделю, год или века… Я буду готов снова принять тебя и твою дочь, несмотря на то, что не я её отец.

– Я благодарю Бога, что это так.

– Не будь так строга ко мне.

– Знаешь, если бы ты был маленьким, наивным ребенком, или хотя бы смертным, которому отведено несколько десятков лет, то я бы смогла простить тебя, ведь ты совершил бы все свои самые гнусные поступки по глупости. Но тебе три тысячи лет. Ты знаешь, что такое жизнь и смерть. Неужели тебе нужно рассказывать, что есть добро и зло?

– Ты будешь ненавидеть меня, презирать, но, когда в один прекрасный момент ты захочешь избавиться от груза, который на тебя взвалит твой… – он замолчал, находясь в поиске подходящего синонима к тем словам, что вертелись у него на языке, и наконец нашел его, – ликан… я буду здесь, готовый снова назвать тебя своей женой и госпожой Вольтури.