Так его!

Прорвавшись сквозь враждебный камыш, Рюрик перестал быть берсерком и снова стал лягухой.

Прыг!

Он прыгнул на ближайший к берегу островок, такой маленький, что ноги Рюрика едва помещались на него.

Мальчик прыгнул еще — на соседний островок. Эта кочка оказалась какой-то полужидкой, так что ноги мальчика чуть не ухнули в ручей.

Но Рюрик скорее прыгнул еще, и потом еще — он уходил все дальше от берега, к самому центру ручья.

— Ура!

Мальчик победоносно закричал, когда оказался на самом большом островке, торчавшим посреди ручья. Вот здесь можно было уже свободно расположиться.

В воде блеснуло что-то серебристое, и Рюрик встал на колени, высматривая в черном потоке карасей.

Но карась уже уплыл дальше по течению...

Зато прямо на островке рядом с Рюриком вдруг что-то блеснуло. Какая-то искорка.

Ого!

Мальчик испугался, раньше он такого не видел.

Но Рюрик был храбрым, викинги не боятся. Да и мама, если что, придёт и защитит его... Его мама любого сразит!

Рюрик аккуратно раздвинул ладошками траву, которой порос этот островок. Трава тут была местами зеленая, а местами — мертвая и желтая, еще прошлогодняя...

Из травы что-то торчало. Малюсенький росточек. Черный и как будто блестящий.

А от росточка летели искорки — яркие и золотые...

Здравствуй, Рюрик. Здравствуй, здравствуй, здравствуй.

Вечный миф всегда повторяется, Рюрик. Повторяется, повторяется, повторяется.

И даже Крокодилу его не скушать. Не скушать, не скушать, не скушать.