Помимо ощущения, что за мной наблюдают, было неприятное чувство, что за мной следят. Несколько раз я вертел головой по сторонам, пытаясь заметить кого-то или что-то (безобразное чудище), следующее по пятам. Но ничего не видел, кроме ворон и редких крыс, возможно, направлявшихся к своему гнездовью или колонии в тени покрытого илом канала.

Радар тоже это чувствовала. Она несколько раз зарычала, и один раз, когда я оглянулся, увидел, что она сидит, положив лапы на край корзины и смотрит назад, туда, откуда мы пришли.

«Спокойно, — подумал я. — Эти узкие улочки и полуразвалившиеся дома пустынны. Это просто нервы. И у Радар тоже».

Мы добрались до другого моста через ещё один запустелый канал, и на одном из столбов я увидел то, что меня приободрило: инициалы «АБ», частично покрытые мхом болезненного жёлто-зелёного цвета. Из-за нагромождения построек я на пару часов потерял городскую стену из вида, но с моста я мог ясно видеть её, гладкую и серую, и не меньше сорока футов в высоту. В центре находились титанические ворота, перекрещенные толстыми укосинами из чего-то похожего на мутное зелёное стекло. Стена и ворота были видны, потому что большинство построек между тем местом, где я стоял, и городской стеной, превратились в руины будто от бомбёжки. Во всяком случае, после какого-то катаклизма. Несколько почерневших дымоходов торчали, как указующий перст, и лишь считанные здания уцелели. Одно напоминало церковь. Другое было длинным, с деревянными стенами и жестяной крышей. Перед ним стоял бесколёсный фургон, заросший бледными сорняками.

Я слышал двойной звон, возвещавший о полудне («Время кормёжки Ханы», — подумал я) менее двух часов назад; это значило, что я двигался гораздо быстрее, чем ожидала Клаудия. Оставалось ещё порядочно времени до темноты, но я и не планировал приблизиться к воротам сегодня. Мне нужно было отдохнуть и собраться с мыслями… если это возможно.

— Думаю, мы на месте, — обратился я к Радар. — Это не «Холидей-Инн», но сойдёт.

Я проехал мимо брошенного фургона к ангару. У него была большая раздвижная дверь, некогда ярко-красная и выцветшая до тускло-розового, и рядом с ней дверь поменьше, размером с человека. На краске были выцарапаны инициалы «АБ». Увидев их, я почувствовал себя уверенней, как и от вида тех, что были на столбе моста, но было кое-что ещё, что придавало мне уверенность: исчезло чувство подкрадывающейся обречённости. Может быть, потому что кончились постройки, и я мог ощущать вокруг себя пространство, снова видеть небо, но не думаю, что дело только в этом. Пропало ощущение того, что Лавкрафт назвал бы древним злом. Позже, вскоре после троекратного звона колокола, я понял почему.