Мы бросали утяжелённые мячи — фунтов по пять или около того — друг другу. В этом не было ничего особенного, простая разминка рук и плеч, но многие из моих товарищей по заключению явно не были атлетами в своей прошлой жизни, потому что допускали много неловких движений. Я подумал, многие из них могли быть аналогом белых воротничков в месте, которое они называли Цитаделью до свержения Монархии Бабочек (маленький непреднамеренный каламбур). Некоторые сохранили неплохую форму, и у некоторых движения выходили правильными — Йо был одним из таких, и Эрис, Том и Эммит тоже, — но остальные были довольно неуклюжими. Тренер Харкнесс назвал бы их лоботрясами. Фремми и Стукс были лоботрясами; также Джайя и Дабл. Домми был здоровяком, но кашлял. И был Хэйми — бесполезный, как его назвал Йота.

Мне в напарники достался Йота. Он сделал несколько подач, будто толкал ядро; я отвечал тем же. Затем нам велели после каждой пары бросков отступать на шаг назад. Примерно через десять минут нам приказали вернуться на дорожку для ещё одной пробежки. Хэйми старался изо всех сил, но вскоре перешёл на шаг. В этот раз я бежал трусцой, стараясь не напрягаться. Эммит легко догнал меня, хотя его кривоногий шаг заставлял его раскачиваться из стороны в сторону, как буксир при лёгкой качке. Когда мы пробежали мимо VIP-ложи, он повернулся и снова толкнул меня, только в этот раз это был не тычок, а самый настоящий удар. Я не ожидал этого и растянулся на земле. Джайя запнулась об меня и с кряхтеньем упала на колени. Остальные обежали нас.

Теперь-то мы полностью завладели вниманием светских особ в ложе. Они смотрели на меня и Джайю, тыча в нас пальцами и смеясь, как Энди, Берти и я могли смеяться над какой-нибудь дешёвой шуткой в комедийном фильме.

Я помог Джайе встать. У неё оказался разбит локоть. Я спросил, всё ли с ней в порядке. Она ответила «да», а затем побежала дальше, когда один из ночных стражей приблизился с поднятой гибкой палкой.

— Не помогать, малыш. Неа, неа, нет!

Я поднял руку, отчасти показать, что я понял, но в основном, чтобы отразить удар гибкой палкой, если он решит огреть меня по лицу.

Ночной солдат отступил назад. Я догнал Эммита.

— Зачем ты это сделал?

Его ответ был достоин любого из тупоголовых потенциальных альфа-самцов, с которыми я занимался спортом на протяжении многих лет. Если вы были спортсменом в старших классах, то знаете. Эти парни потом, в свои двадцать или тридцать лет, торчат у забора во время тренировок, выпячивая пивное брюхо и разглагольствуя о своих былых днях.

— Мне так захотелось.