Йота побежал к снарядам в центре поля, и я присоединился к нему. Большинство узников запыхались и тяжело дышали. Джайя и Эрис согнулись, положив руки на колени и восстанавливая дыхание. Затем они присоединились к остальным за столом, на котором стояли маленькие чашки. Я выпил из одной. В основном это была вода, но с чем-то кислым и освежающим. У меня всё ещё не сбилось дыхание, но выпив эту маленькую чашечку, я почувствовал, что сил у меня прибавилось.

Считая Аарона, теперь на поле было пять ночных стражей, стоящих полукругом перед нами. Ещё двое охраняли VIP-гостей. Тех стражей, что наблюдали с парапетов, было легко посчитать благодаря их голубому свечению: двенадцать. Всего получалось девятнадцать — столько, как мне казалось, преследовало нас с Радар, когда мы бежали к внешним воротам. Двадцать, если добавить Келлина, которого либо здесь не было, либо он наблюдал с одного из парапетов. Было ли их всего столько? Если да, то узники превосходили численностью надзирателей. Я не хотел спрашивать у Йо, потому что Аарон, казалось, наблюдал за мной.

— Отлично пробежались! — сказал Стукс.

— Лучше, чем секс! — отозвался Фремми.

— Кроме как с тобой, — сказал Стукс.

— Да, — согласился Фремми. — Я хорош в сексе.

Я потянулся за ещё одной чашкой, и один из надзирателей указал своей палкой на меня. «Неа, неа, по одной на брата, малыш».

Только он, конечно, сказал не «по одной на брата».

2

Затем наступило время игры, которое в целом было менее изнурительным, чем футбольная тренировка. Пока не подошёл конец.

Сначала в ход пошли мячи. Их было шестнадцать в трёх мешках. Они были похожи на пляжные, но покрыты серебристой субстанцией, которая утяжеляла их. Насколько я понял, это и было серебро. В своём мяче я видел искажённое отражение: грязное лицо, грязные волосы. Я решил, что не буду мыть волосы, какими бы грязными они ни казались. Не думаю, что я «настоящий принц, который пришёл спасти нас», я даже не мог спасти себя, но мне не хотелось выделяться. Я видел дворцовую камеру пыток, и не испытывал желания стать её гостем.

Мы выстроились в две шеренги по пятнадцать человек. Хэйми был лишним, и один из надзирателей взмахом своей гибкой палки приказал ему подбрасывать мяч вверх. Что Хэйми и сделал, в своей вялой манере. Он всё ещё не отдышался после прогулки по наклонному коридору и одного полупробега по круговой трассе. Увидев, что я смотрю на него, он улыбнулся, но его взгляд казался опустошённым. С таким же успехом он мог бы написать у себя на лбу: «ПЕРВЫЙ КАНДИДАТ НА ВЫЛЕТ».