<Они оба не знали об условии секретного протокола, но рассуждали правильно — на хантыйскую сборную в четвертьфинале нельзя было выходить.>

— Гм, — сказал Лобан.

— То-то и оно, — сказал Корова. — Мы с вами для них — нежелательные персоны.

— Мы с тобой для них желательные персоны, — ответил Лобан. — Очень желательные персоны.

— Да. Приобский хант ждет не дождется нас в свои объятия. Или он не посмеет?

— Еще как посмеет, — усмехнулся Лобан. — Покажи свои таблицы.

Все было верно — выигрыш с любым счетом выводил нас на сборную Приоби.

— Но вы можете не поехать на игру.

— Я — могу. Но поедет конюшня. Не во мне и не в ханте дело. Хант не нарушит договор. Дело в Постороннем Наблюдателе. Нам нельзя появляться в Приоби. Слишком рискованно.

— Думаете, будут провокации?

— Провокаций не будет. Будет дорожная катастрофа. На обратном пути. За границей ханства.

— Тем более, надо делать ничью. И мы выйдем на средненьких демократов.

Все эти соображения были доложены мне. Я взял на себя ответственность, даже не советуясь с дженералем Гу-Сином, — и утвердил установку на последнюю игру с вафлями: «Играть на ничью». Более того, мы послали дядю Сэма в тайную командировку — потолковать со своим коллегой, администратором вафлей о нужном нам результате. Съездил, потолковал. Вафли тоже были не против ничейного результата. Ноль—ноль не годилось — слишком откровенно. Договорились на счет 3:3, чтобы тиффози не скучали. Лобан лишь крякнул. Ему нужно было настроить команду на нужный результат — пропустить три гола, а забить три дадут соперники. Ладно, я взял на себя эту неправедную миссию. Все было виртуозно исполнено с обеих сторон. Лобан всю игру просидел на скамейке, опустив голову. Даже не качался, только сплевывал под ноги. Мы вышли в четвертьфинал на домкратов. Гу-Син узнал об этом и молча показал мне большой палец (вверх). Так Лобан впервые в своей футбольной карьере «схимичил» — сыграл на договорный результат. Он еще не знал, что его ждет впереди.

НЕКОММЕРЧЕСКАЯ ИГРА. Играли в футбол с оркестром Вячеслава Рыбакова. Лобан удивился его просьбе — сыграть с нами товарищеский матч. Тоже мне, спарринг-партнеры!

— Зачем вам это? Вы — маэстры и виртуозы! — будете натягивать на себя это... мм... водолазное обмундирование... Вы можете случайно пальчики подпортить.

Маэстро ответил, что им, виртуозам, это надо, очень надо. Футбол! Сыграть в футбол — это мечта всего оркестра. Это их детство.

Лобан ответил: ну что ж, сыграем.

— Но мы не можем вам заплатить, — сказал Рыбаков.