Вскоре ноги Тальвега растворились, руки слились воедино с головой, вся масса тела сомкнулась в единый темный моноблок, который обтекали порывы темно-синего ветра. Моноблок вытянулся, принял элегантную аэродинамическую форму и постепенно из коричневого превратился в фиолетовый. Порывы ветра по-прежнему плотно накрывали его. Похоже было, что синий растворился в
257
центре скалы, потому что фиолетовый, в свою очередь, перешел в индиго. Одновременно весь блок стал как будто легче, утратил плотность, превратившись из камня в сиреневую лаву, из лавы в воду, из воды в чистый воздух. Ветер по-прежнему огибал то, что в начале было телом Тальвега, но оно больше совершенно не походило на плотную материю, теперь это была обтекаемая капля, жидкий кокон и, если уж высказать мою мысль сполна, — возможно, хрон. Я прищурилась, стараясь рассмотреть, что внутри этого хрона, чья оболочка была совсем не так прозрачна, как оболочка вераморфа. Внутри….
— Ты тоже видишь два узла, Сов?
— Какие два узла?
— В хроне!
— В каком хроне? В скале? Лично я вижу два огонька, большой и маленький.
— Это она!
— Кто она?
— Маленький огонек, это она, это Каллироя!
)
256
из хрона одновременно, Тальвег весь бледный, ползком, а Ороси на четвереньках.
— Получилось, я взяла немного себе! — в конце концов, немного успокоившись, проговорила Ороси.