Лоскут за лоскутом, таинственная история станции обрастала кожей и плотью. Не хватало костяка, того самого, главного стержня… Что-то было там, внутри станции. Нечто чудовищно притягательное. То, что заставило умнейшего, богатого, довольного жизнью человека, удачливого коммерсанта и счастливого семьянина оставить уютный мир и очертя голову броситься в омут темного рискованного предприятия.

Сердце колотилось. По словам Марианны, из архива в зал ведет короткий коридор, всего несколько метров. Значит, все закончится очень скоро.

Он вдохнул и выдохнул несколько раз, чтобы успокоить сердцебиение. Нужно двигаться дальше. Время не ждет.

Он перешагнул порог. Впереди брызнул свет.

Глава 24. Машина жизни

Глава 24. Машина жизни

Еще шаг, и он вступил в освещенную пещеру, высокие своды которой терялись в радужной дымке. Часть закругленной стены перед ним источала мерцание, яркость которого была не слишком велика, но в ограниченном пространстве производила убийственный эффект. С непривычки прикрыв глаза ладонью, он различил, что светящийся кусок стены перед ним, от свода до пола, сплошь изрезан буквами. Огромные, в ладонь величиной, буквы излучали пламя, словно их вырезали в стенке печи, в которой бился огонь. Буквы складывались в строчки, сверкающие и переливающиеся, подобно елочным гирляндам, магнитом притягивая взгляд.

Подобно молчаливым стражам, путь к светящейся стене преграждали восемь герм. Каждую из них увенчивала голова божества. Слепые глаза обитателей Олимпа равнодушно смотрели на человека.

Окажись здесь старый конспирограф Уссольцев, то непременно бы заявил, что от этого места несет гермесианством, как серой от дьявола. Антон догадывался, что ничего сверхъестественного в буквах, скорее всего, не было. Похоже на то, что это еще один трюк, основанный на химических свойствах энергеля.

Очертания букв на стене показались ему странно знакомым. Часть их напоминала греческие, другие выглядели вариацией кириллического письма, а некоторые символы – чудные треугольные звезды и заштрихованные круги – скорее были похожи на пиктограммы, чем на знаки алфавита. Если бы Антон принялся разгадывать каждое слово по отдельности, как в кроссворде, то скорее всего, потерпел бы неудачу. Но вышло иначе. В одну секунду, лишь глянув на светящийся текст, он впитал его смысл, как губка впитывает воду. Так расфокусированный взгляд проникает вглубь спрятанного в стереокартинке изображения. Слова возникали в его сознании, подобно пылающим на стене буквам.

«Сие есть Истина, сиречь противополагающая всякой Лже субстанция…»