— Антон, всё изменилось, — Прилуцкий стряхнул с камуфляжа невидимую соринку. — Твоя транслокация будет совершена в ближайшие двое-трое суток у Новодмитровской.
Программер посмотрел на Прилуцкого, на девочку-лейтенанта, других сотрудников Хронослужбы и подумал:
«Блин, так быстро! Тут ребятам ещё помощь нужна, каждый человек на счету. И домой, блин, хочется».
Снова взглянул на Яна.
— Антон, — будто прочитав его мысли, произнёс капитан, — это не твоя война. Тебя дома ждут.
* * *
Из аула вышли утром. Марковский полк впереди, за ним корниловский, следом обоз, войска Кубанской рады, другие части. В арьергарде — партизаны Богаевского.
Курс на станицу Калужскую. Там оставят раненых, а строевые части пойдут выбивать большевиков из Ново-Дмитриевской.
О пропавшем Маркине никто не вспомнил. Будто его и не было. Может так Время работает. Именно с большой буквы — «Время».
Льёт дождь. Шинель насквозь мокрая. Тоха, как и все, тихо матерясь, месит сапогами грязь.
Ближе к вечеру, когда Тоху с пятью офицерами отправили сопровождать обоз, погода совсем испортилась. Резко похолодало. Пошёл густой, липкий снег. Колючий злой ветер обжигает лицо. Люди мгновенно превращаются в заснеженные скрюченные фигуры.
Стемнело, а Калужской не видать.
Холод усиливается. Под ногами уже хрустит. Ноги проваливаются в грязную жижу, вперемешку с кусочками льда. Шинели, башлыки покрываются тонкой ледяной корочкой. На повозке солдат штыком отковыривает лёд с шинели раненого. Ему помогает сестра милосердия, тоже в шинели, в папахе. Возраст Тоха не определил.
Рядом, сжавшись в седле и кутаясь в бурку, чтоб укрыться о ветра и липкого снега проезжает всадник.
— Это какой-то ледяной поход! — звонким голосом в сердцах воскликнула сестра.
Похоже, молодая.