Он ещё напоит подмостки кровью ведьмы. Нужно лишь выждать. А ждать Ёсио умел, этого у него было не отнять.

— Я не просил тебя о помощи, — процедил оябун.

— Зато твоя дочь попросила. И все присутствующие здесь подтвердят мои слова. Бедная девочка настолько отчаялась, что решилась прийти ко мне, простой гадательнице из заезжего балагана!

«Ты похожа на простую гадательницу, как я — на градоправителя Ганрю», — невесело усмехнулся Ёсио. Следовало отдать ведьме должное: заговаривать зубы она умела. Но его не отпускало ощущение, что ведьма лишь разыгрывает перед ними какую-то свою, одной ей ведомую роль, а что у неё было на уме, пожалуй, только демону было ведомо.

Оябун скрестил руки на груди. Ёсио так и не сумел понять, тянул ли глава время, или и впрямь рассчитывал на помощь ведьмы.

— Хорошо, — наконец, кивнул Итиро Хаяси. — Но, если ты хоть пальцем тронешь Уми, я тебе этого так просто не оставлю.

— Прибереги угрозы для своих людей, — последовал надменный ответ. — Мне нет резона вредить девочке.

Ёсио чувствовал, что за последней фразой ведьмы крылось не прозвучавшее «пока», и потому он всё своё внимание сосредоточил на ведьме, чтобы сразу подловить её на подлости и без всякой жалости пристрелить.

Ведьма же выпустила руку Уми и принялась плести в воздухе какие-то замысловатые узоры. Уми стояла с отсутствующим выражением лица, словно кто-то хорошенько приложил её по голове. Неужели так влияло колдовство? Быть может, зря оябун не разрешил им вмешаться и вытащить Уми? Грохнули бы ведьму, да и дело с концом.

Но Ёсио не мог нарушить прямого приказа своего главы, и потому ему оставалось лишь крепче сжать рукоять револьвера и выжидать, что дальше предпримет ведьма. Хотя Ёсио не раз слышал, что со смертью колдуна развеиваются и его чары, но проверять именно теперь, лжёт народная молва или нет, было бы слишком рискованно.

Несмотря на то, что прежде ведьма помогла вернуть беглого сына в семью и раздобыть мальчишке портрет его матери, никто из собравшихся так не видел явного проявления колдовства. На какой-то миг Ёсио даже показалось, что между Уми и ведьмой будто бы протянулась тонкая красная нить…

Но стоило ему моргнуть, как наваждение исчезло.

— Я вынужден остановить это мракобесие, — подал голос Ооно. Он уже подобрался почти к самым подмосткам, и его люди, оттеснив горожан, окружили его — в их числе был и тот писаный красавец, что со шрамами. —Что вы тут устроили? Колдовство запрещено указом самого императора!

Ведьма опустила голову и уставилась на говорившего. Ооно стойко выдержал её взгляд.