Рубашка в клетку (ему что, понравилось?!), дешевый пиджак, очки, кудрявые, растрепанные волосы… Да, человек, сидящий напротив адвоката, был чем-то похож на известного, ныне покойного, певца, но сказать, что это был он… Нет. Увольте.

— Здравствуйте, месье Пирсон. Познакомьтесь — месье Ноэль Родчайлд, брат Джорджа Родчайлда.

— М-м-лад-д-ший.

Черт! Этот псих еще и заикался!

* * *

— Значит, в Грецию? — Митос положил на заднее сидение машины Байрона чехол с гитарой и захлопнул дверцу.

— Да. Хочу отдохнуть, а Греция для меня рай, в этом плане, — в отсутствие посторонних исчезли очки, да и голос он не коверкал, зато одежда и прическа… Байрон бы так из дому не вышел.

— И все-таки, ты хотя бы понимаешь, какой это был риск? Они могли не поверить, могли что-то заподозрить…

— Я люблю риск, так уж сложилось. Захотелось поиграть.

— Психом был, психом и остался, — Старик улыбнулся. — А чем собираешься занимать после Греции?

— Хочу попробовать себя в прозе. А ты знаешь, с чего Цвейг советовал начинать прозаикам?

— Я знаю, но не смеши меня. Ты — начинающий?!

Байрон лукаво прищурился и подошел к водительской дверце:

— Буду начинающим. А это значит, что после Греции, я вернусь в родные края и поищу работу в какой-нибудь газетенке. В разделе криминальной хроники, — он уже открыто смеялся.

— Ты же не любишь Лондон?

— Я-то не люблю, а вот Ноэль Родчайлд там еще не был. Вдруг, ему понравиться, — он вздохнул и положил руку Митосу на плечо. — Спасибо, что вытащил. Еще увидимся, надеюсь. Я напишу, как только приеду в Лондон и обживусь там. Береги себя, Старейший. И Доусона. И своего Горца береги. Передай ему, что он истинный сын своего народа.

Митос кивнул.

— Хорошо. И еще — он запустил руку в карман и достал маленькую стеклянную баночку — Это та трава. Вдруг пригодится.

Байрон взял баночку из его рук:

— Еще раз — спасибо. И за отвар, и за клинок… И за жизнь. Пока.