Кобот, как мог, подготавливал себя к сегодняшнему неприятному разговору про Алину и про безрезультатные опыты, но днем Абдулла позвонил снова и сказал, что на вечернюю встречу в подвале придут они. Если бы на то была воля Кобота, он не хотел бы видеть их вовсе никогда, настолько глубокий леденящий страх внушала ему эта зловещая пара. Но Абдулла, как всегда, настаивал на его присутствии, и он не мог отказать.

Полумрак кабинета прорезали скользнувшие по потолку длинные полосы света от автомобильных фар, послышался далекий звук отпираемых ворот в заборе, ограждающем заброшенный дом, потом захлопали дверцы машин и зазвучали резкие голоса. Кобот тяжело поднялся с кресла, окинул взглядом кабинет, которым он так гордился раньше и который теперь, после наглой ночной вылазки Алины, стал казаться ему неуютным, словно бы оскверненным чужим вторжением, взял ключ из ящика стола и вышел в коридор.

Когда он спустился в подвал, там уже горели лампы, заливая пространство холодным мертвым светом. Абдулла прохаживался взад и вперед по земляному полу и нервно курил. Два его охранника стояли у задней стены, поворачивая головы вслед за передвижениями своего шефа. Они были с ног до головы одеты в черное, на руках тускло поблескивали перстни и браслеты, которые, казалось, даже отражались в сверкающих черных остроносых ботинках с позолоченными пряжками. Чуть ближе к клеткам возвышались еще двое, при взгляде на которых Кобот вздрогнул, хотя видел их уже далеко не впервые: огромного роста громилы в поношенных грязных куртках, всегда хранящие настолько мрачное молчание, как будто кто-то вырезал им языки. Они обычно помогали Коботу в его экспериментах и делали это с такой холодной безучастной деловитостью, что внушали страх, легкой дрожью отзывающийся в желудке.

— Где ты ходишь, а? — прокаркал Абдулла вместо приветствия. — Этих нет, так еще и тебя ждать. Вот, смотри, привез тебе еще материал.

Абдулла махнул рукой в сторону клеток. Кобот сделал над собой усилие и заставил себя посмотреть.

Девушек было шесть, по одной в каждой из шести клеток. Сжавшиеся в комок в углу, тихонько плачущие, испуганно озирающиеся, светловолосые, темненькие, высокие и не очень. На троих из одежды были только лифчики и трусики, еще две были облачены в какое-то подобие полупрозрачных ночных рубашек. Еще одна девушка, рослая, рыжая, одетая в короткое красное платье с глубоким декольте на высокой груди, держалась обеими руками за железные прутья и что-то быстро говорила стоящему рядом молчаливому громиле:

— …потому что все знают, где мы были, мы же тоже все понимаем, но можно же поговорить, если нужно, я дам телефон, позвоните и проверьте, я же не просто так это все говорю…