Я открываю глаза и вижу склонившуюся надо мной огромную темную фигуру и лицо, белеющее во мраке, словно лик привидения. Я улыбаюсь ему и резко бью коленом в пах. Он воет, запрокидывая голову, разжимает свою железную хватку, но тут же незряче тыкает ножом. Я чувствую, как лезвие входит в левое плечо, словно раскаленная игла в восковую фигурку, но у меня все же получается приподняться, захватить левой рукой поросший жесткой шерстью затылок и ладонью правой резко ударить в основание носа. Раздается мокрый хруст. Он с воплем отшатывается и закрывает лицо руками. Сквозь узловатые толстые пальцы течет темная, густая жидкость.

Я вскакиваю на ноги. Боль полыхает ослепительной вспышкой и сразу гаснет, выключенная милосердным сознанием, но я не знаю, насколько меня еще хватит. И пока он стоит, прижав руки к лицу, я с лязгом вытягиваю из груды ржавого железа трубу длиной почти в мой собственный рост и широко размахиваюсь. Труба с низким гудением рассекает воздух и обрушивается на его лоб как раз тогда, когда он наконец опускает руки. Темная рана прочерчивает белую маску лица, черная кровь широкой волной заливает провалы глаз. Он стонет, почти как человек, шатается, но остается стоять на ногах. Потом смотрит на меня, широко разевает пасть и рычит, скаля желтые клыки и обдавая меня тяжелым кровавым дыханием хищника.

Я понимаю, что победить его мне не под силу. Уйти живым он мне тоже не даст, так что о том, чтобы попытаться сбежать, не стоит и думать. Я смотрю ему за плечо: до огромного, во всю стену, окна чуть больше пятнадцати метров. Если нельзя одолеть его в схватке, то можно попытаться хотя бы выбросить наружу. Конечно, это его не убьет, но сейчас я, пожалуй, согласен на ничью.

Я делаю шаг вперед, резко бью одним концом трубы в бетонный пол, ставлю ее вертикально, подпрыгиваю, держась обеими руками, и изо всех сил вращаюсь вокруг, как заправская стриптизерша. Удар двумя ногами приходится ему в грудь. Он снова рычит и отступает на несколько шагов, пытаясь сохранить равновесие. Я быстро шагаю вперед, труба снова лязгает о бетон, и я еще раз бью его обеими ногами с разворота, вкладывая в этот удар все остатки быстро покидающих меня сил. На этот раз он спотыкается и падает. До окна остается несколько метров. Он встает, в ярости размахивая ножом и ощеривая в оскале острые зубы, но еще один удар отбрасывает его почти к самому окну. Мне нужно сделать еще одно, последнее движение, и тогда я вышвырну его сквозь стекла и рамы вниз, в темноту узкого прохода между заводскими корпусами. И я снова бью в пол железной трубой и прыгаю.