А Старшая Мать говорит в его голове:
Никитка тогда выходит к кумирне и все понимает. Он видит тело девочки на земле, и видит, как мама девочки, тоже одна из стаи, трясет это тело и плачет, и как мужчина, которого зовут Шутов, пытается заставить это тело снова дышать, но у них ничего не выходит, потому что девочка уже не внутри, а снаружи. Она пока еще с ними рядом, и вместе с ними тоскует, но скоро уже уйдет. Никитка видит. Никитка знает.
Никитка помнит, как он сам сидел снаружи и тосковал.
– Никитка тоже умирал, – говорит он девочке. – Никитка тоже хотел обратно. И не знал как.
Никитка дает им пузырек с вакциной и шприц, и смотрит, как они делают Насте укол, и дрожит. Никитка не любит уколы. Укол – это больно, и ты после него умираешь.
Никитка пытается считать – раз, два три… а дальше не помнит. Он хочет посчитать, сколько времени прошло после укола, но не знает, что идет после трех.
Она все лежит на земле неподвижно, а Никитка считает в такт с ударами колокола:
– Раз, два, три… Раз, два, три…
Никитка считает шепотом до трех много раз, а потом вдруг вспоминает и кричит так громко:
– Четыре!
И тело ее вздрагивает, и она возвращается, как и он возвращался – на вдохе.
А зверь умирает, и душа его тоскует, и Никитка скулит, потому что ему жалко зверя.
Они уносят девочку в город. А Никитка бежит к своим через лес. А убитый зверь уходит наверх к Небесной Лисице.
Глава 2
Глава 2
Он нес ее спящую дочь на руках всю дорогу: от леса до Лисьих Бродов, от кумирни до дома, от полной луны до тонкой красной нити рассвета. В фанзе он осторожно, не разбудив, переложил Настю на кан и сразу хотел уйти, но Лиза не отпустила. Тяжело отпускать того, кто так долго нес на руках твоего ребенка.