Ояма смотрел на Аньли слезящимися глазами: то ли никак не мог привыкнуть к яркому свету, то ли и правда плакал, видя свою хозяйку такой бессильной и жалкой. Как бы то ни было, Нуо это возбуждало. Она почувствовала, что между ног стало скользко и жарко – как будто зверь в ее животе приоткрыл пасть и пустил горячие слюни.

– Это ли-цзя, традиционное китайское приспособление для пыток и казни, – Нуо кивнула на бамбуковую клетку. – Ты не знаком с ним, Ояма-сан? Дно опускается постепенно – до тех пор, пока приговоренный не повисает с зажатой колодкой шеей. Смерть наступит от удушения.

– Но это скучно, – Биюй, средняя из сестер, капризно надула алые губы. – Мне больше нравится казнь змеей, – она отстегнула от пояса черный бархатный мешочек; он шипел и подрагивал. – Это казнь специально для женщин. Молоко заливают в лоно, и змея заползает туда, чтобы им полакомиться… Принеси-ка нам кувшин молока, младшая сестра.

Нуо поклонилась и пошла к выходу.

– Ты всегда здесь будешь на побегушках, – спокойно сказала Аньли ей в спину. – Ты для них прислуга.

Нуо взяла кувшин и направилась к заячьей норе: еще неделю назад она приметила там запах нового выводка. Она сделала переход и зашла в нору. Самка как раз кормила. Увидев лису, она тоненько заныла, поднялась и попыталась пробраться к выходу, но на ней висели присосавшиеся зайчата; она была слишком грузной, медлительной. Нуо перегрызла ей глотку, вытащила из норы и после обратного перехода сцедила в кувшин остывающее молоко из ее сосков.

Нужно будет вернуться сюда до ночи, придушить и сожрать зайчат. Ей было жаль детенышей, но без матери им в любом случае не выжить. Если их не сожрет она, это сделает кто-то другой.

Когда Нуо вернулась в Нижнюю Пещеру, Аньли уже подготовили к казни змеей: ее голые ноги были раздвинуты и зажаты в капканы. Напротив клетки стояли Биюй и Тин, в руках Биюй держала охотничий нож. Аньли улыбалась и казалась очень спокойной. Японец смотрел на нее неотрывно, как преданная собака, – и по-собачьи же, часто-часто, дышал. На всю пещеру от него воняло любовью и страхом.

Нуо с поклоном протянула сестрам кувшин.

– А, молоко… – рассеянно бросила Тин. – Уже не надо. Мы со средней сестрой передумали. Аньли не заслуживает казни змеей. Она заслуживает казнь кровью. Кровь решает все, – Тин выплеснула молоко на каменный пол и вернула Нуо кувшин. – Помой его в источнике, милая.

– И руки заодно вымой, – поморщилась средняя. – Они у тебя все в заячьей крови, молоке и моче. Ой, и халат испачкан. Как хорошо, Нуо, что ты не надела красивое платье – а то и его бы заляпала.