– Да!

Так я превратился из «единственного выжившего исследователя космоса» в «парня со странным соседом по комнате». Любопытно, что из этого получится.

* * *

– Вы знакомы с доктором Ламай? – спросила Стратт.

– За последнее время я познакомился с таким количеством людей, что просто не помню, – пожал я плечами.

На авианосце имелся лазарет, но он предназначался для членов экипажа. Для нас же на второй ангарной палубе построили особый медицинский центр.

Доктор Ламай сложила ладони в традиционном буддийском приветствии, слегка наклонив голову.

– Рада знакомству, доктор Грейс!

– Спасибо, я тоже, – удивленно улыбнулся я.

– Я отдала в ведение доктора Ламай все медицинские вопросы, касающиеся полета «Аве Марии», – пояснила Стратт. – Она была ведущим научным сотрудником в компании, разработавшей метод введения в кому, который мы и собираемся применить.

– Очень рад, – обрадовался я. – Полагаю, вы из Таиланда?

– Да, – ответила она. – К сожалению, компанию пришлось закрыть. Метод работает лишь для одного пациента из семи тысяч, что существенно ограничивает коммерческий потенциал применения. Но я счастлива, что мое исследование все-таки может послужить человечеству.

– Это еще слабо сказано! Ваше исследование может спасти человечество! – поправила Стратт.

– Вы слишком добры ко мне, – скромно потупила глаза Ламай.

Следом за ней мы вошли в лабораторию. Там на десятках операционных столов лежали бесчувственные обезьяны, каждая из которых была подсоединена к разным вариациям медицинского оборудования.

– Мне обязательно присутствовать? – напряженно спросил я.

– Не обращайте внимания на доктора Грейса, – заговорила Стратт. – В некоторых вопросах… он излишне чувствителен.

– Ничего, я справлюсь. Понимаю, без испытаний на животных не обойтись. Мне просто тяжело на это смотреть, – ответил я.