Ламай промолчала.

– Доктор Грейс, возьмите себя в руки! – рявкнула Стратт. – Доктор Ламай, введите нас в курс дела.

Указав на пару металлических манипуляторов, висевших над одной из обезьян, Ламай произнесла:

– Мы разработали систему автоматизированного наблюдения и ухода за пациентами в коме. Тогда мы рассчитывали на десятки тысяч подобных пациентов. Но этого так и не случилось.

– Устройство в рабочем состоянии? – поинтересовалась Стратт.

– Изначально мы не планировали делать систему полностью автономной. Она должна выполнять рутинные процедуры, но если возникнет сложная задача, система оповестит лечащего врача.

Ламай повела нас вдоль столов с погруженными в кому обезьянами.

– Мы добились значительных успехов в разработке полностью автономной версии. Эти манипуляторы управляются исключительно высокоинтеллектуальным программным обеспечением, написанным в Бангкоке. Система ухаживает за пациентом в коме. Следит за показателями жизненно важных функций, проводит все необходимые медицинские манипуляции, кормит пациента, наблюдает за состоянием жидкостей в организме и так далее. Конечно, лучше бы рядом находился врач. Но наша система лишь немногим уступает человеку.

– Она на базе искусственного интеллекта? – спросила Стратт.

– Нет, – покачала головой Ламай. – У нас нет времени на создание сложной нейронной сети. Мы ограничились алгоритмом, который строго следует протоколу. Он очень сложен, но, конечно, не искусственный интеллект. Нам необходимо иметь возможность проверить систему тысячами разных способов, дабы понять, как она поведет себя в тех или иных обстоятельствах. С нейросетью такого не сделаешь.

– Понимаю.

Ламай подошла к висевшим на стене схемам.

– Увы, самое большое наше достижение привело к ликвидации компании. Мы успешно выделили генетические маркеры кома-резистентности. Их можно обнаружить с помощью простого анализа крови. И, когда мы стали проводить массовое тестирование, то, как вы уже знаете, искомые гены оказались у очень и очень малого процента людей.

– Но разве нельзя помочь тем, у кого нашлись нужные гены? – спросил я. – Конечно, подходит лишь один человек из семи тысяч, но это хоть что-то для начала.

– К сожалению, нет, – отозвалась Ламай. – Процедура не обязательная. Нет жесткой необходимости вводить пациента в кому в период проведения химиотерапии. Кроме того, само погружение в кому сопряжено с определенными рисками. Таким образом, мы бы не набрали и минимального количества клиентов для поддержания компании на плаву.

– Проверьте мою кровь на наличие генов. Мне стало любопытно, – попросила Стратт, закатывая рукав.