– Дело в другом… – запротестовал я.

– Думаете, я вас не знаю, доктор Грейс?! – заорала она. – Вы трус и всегда им были! Вы бросили многообещающую научную карьеру только потому, что людям не понравилась ваша статья! Вы уползли зализывать раны в школу и наслаждаться восхищением детей, которые считают вас отличным учителем! Вы одиноки – боитесь, что вам разобьют сердце! Вы бежите от риска, как от чумы!

– Ладно, вы правы! – закричал я, вскочив на ноги. – Да, я боюсь. И не хочу погибать! Я пахал на проекте, как каторжный, и заслуживаю жить! Я не полечу, и это окончательно! Звоните следующему кандидату – химику из Парагвая. Она хочет лететь!

Стратт грохнула кулаком по столу.

– Мне плевать, кто хочет лететь! Мне нужен самый знающий! Так что прошу прощения, доктор Грейс, но летите вы. Знаю, вы боитесь. И не хотите умирать. Но вы полетите.

– Черт, да вы совсем спятили! Я немедленно уезжаю! – Я шагнул к двери.

– Мельников! – рявкнула Стратт.

Солдат быстро преградил мне путь к двери.

– Вы шутите?! – обернулся я к ней.

– Все было бы гораздо проще, если бы сразу согласились.

– Ну и что собираетесь делать? – Я показал пальцем на солдата. – Держать меня на мушке все четыре года полета?

– Полет вы проведете в коме.

Я попробовал рвануть мимо Мельникова, но он тут же схватил меня своими железными руками. Нет, рядовой не проявил грубости. Просто был в разы сильнее. Он развернул меня за плечи лицом к Стратт.

– Это безумие!!! – заорал я. – Яо никогда не согласится! Он специально предупредил, что никого насильно не потащит!!!

– Да, такого даже я не ожидала. Яо до тошноты принципиален. – Стратт поднесла к глазам контрольный лист, который она составила на датском. – Во-первых, на все дни до старта вас изолируют. Никаких контактов, ни с кем. Непосредственно перед запуском вам введут большую дозу седативного, чтобы вы отключились. И потом перенесут на борт «Союза».

– А если Яо заподозрит неладное?