– Маленькие люди Аафемт тоже смотрят на эту красоту, – процедил Кратов сквозь зубы. – Помощи им ждать неоткуда. Поэтому они ждут смерти.

– Они умирают счастливыми, – сказал Татор. – Мы так не умеем.

– Вот я и хочу научить их жить счастливо, – упрямо проговорил Кратов. – А они пусть научат нас умирать счастливо.

– Ментор сыскался! – хохотнул Джед. – Уж ты научишь… Да ты сам-то умеешь ли это самое – жить счастливо?

Кратов не ответил.

Корабль вздрагивал, всем корпусом отзываясь на приближение катаклизма, и эта дрожь передавалась навигаторам за пультом.

Джед вздохнул и быстро перекрестился ладонью.

– Улетим? Не улетим? – спросил он с преувеличенной бодростью. – Орел или решка?

Татор молча улыбнулся.

«Я вернусь, – думал Кратов, глядя на подернутый пылевой завесой экран. – Вы все как знаете, а я вернусь непременно».

Кода

Кода

– Я здесь, брат, – сказал тектон Горный Гребень. – Что с тобой происходит?

Экран был затянут темной пеленой. Но крыло мертвящего холода все же задело Кратова, отзываясь невнятными страхами где-то под самым сердцем. Встрепенулся и напрягся Чудо-Юдо, тревожно спрашивая: «Что это?.. Что?..»

– Я не могу здесь больше, – сказал Кратов. – Я устал. Позвольте мне вернуться на Сфазис.

– Никто не может запретить тебе быть там, где ты хочешь.

– Я слишком долго не был дома, это правда. Здесь многое изменилось. Люди больше не смотрят на Галактику с надеждой. Почему? Я до сих пор не понял. В какой-то миг мне показалось, что я возвращаюсь к ним. Но эта иллюзия скоро рассеялась. Все видят во мне пришельца, чужака, которого природа из каприза снабдила человеческим телом. Разговаривая со мной, люди на самом деле обращаются к Галактике. К вам…

– Это удел всех нас, – терпеливо сказал тектон. – Потому что мы олицетворяем разумное начало мироздания. И ты тоже, брат.