– Спасибо, – всхлипнул Эшли, жадно делая еще глоток. – Ты мне тоже.

Его голос вдруг сорвался на шепот, а затем они оба, самозабвенно засмотревшись друг на друга, потянулись и соединились в поцелуе.

Это длилось меньше пяти секунд. Барби отстранилась первой и, отплевываясь, сумбурно выпалила:

– Давай больше не будем этого повторять.

– Пожалуй, – смущенно согласился Эшли и залпом осушил сразу две стопки. – Никогда.

– Г-хм!

Я вздрогнула и покосилась на выросшего рядом Криса, сложившего на груди руки. Если бы не он, вошедший следом, я бы, возможно, так и не осмелилась их прервать. Оба, пьяные до изнеможения, разом обернулись, и Эшли локтем свалил графин с коньяком.

– О, – издал он, улыбаясь. – И года не прошло!

– Что это значит? – осторожно поинтересовался Крис, видимо, прощупывая сюжет их сна, в который мы так беспринципно вторглись.

Барби раскрутилась на стуле, расплескав содержимое своего бокала и закинула ногу на ногу (весьма грациозно для ее состояния).

– Наконец-то вы очухались и додумались нас найти, – пояснила она. – Мы думали, вы уже никогда не догоните.

– Что? – переспросила я, ошеломленная.

– Мы ведь не настолько тупые, чтобы повестись на это. Иллюзии всегда примитивны: семейка, поющая хором под Рождество, прекрасная работа, безоблачные перспективы, – хмыкнула Барби, и Эшли со смешком подтвердил:

– У вас что, никогда осознанных снов не было? Их же на раз-два раскусить можно.

– Я очнулась, еще когда меня не успели вывести на сцену балетного училища, – вздохнула Барб, залпом осушая стакан с виски.

– Дети, что с них взять, – поддержал ее Эш. – Хотя получить приглашение на вручение Нобелевской премии было приятно…

– Вы пытаетесь сказать нам, что все это время знали, что спите? – попыталась подытожить я. – Вы… Каким образом?!

– Говорю же, – закатила глаза Барби, вставая. – Мы не тупые!

Крис и я переглянулись. Эшли, пошатываясь, потянулся к новой бутылке, но я вовремя выхватила ее.

– Ваша Гениальность, вы и так в стельку, – язвительно заметила я.