Кроме того, я впервые увидела Присциллу за любимым занятием – в роли чирлидерши. Смотрела и понимала: у нее отлично получается. Она не только улыбчивая и энергичная, но и очень спортивная. Да, девчонки считались этакими аксессуарами для здоровенных парней, которые мутузили друг друга, но Присцилла относилась к своему занятию очень серьезно, выкладывалась, безупречно вскидывала ноги, кувыркалась в воздухе, поднимала подруг на своих плечах. А главное – ей это нравилось. Я видела, как глаза ее блестят от радости и гордости. Вся эта чушь, которой я не придавала значения: чирлидерство, красивые шмотки, загородный клуб – все это ее искренне радовало. Теперь я это поняла.

Судья свистнул – две четверти сыграны, теперь перерыв, все повскакивали с мест, чтобы сходить в туалет и купить еды. Я осталась сидеть: не хотелось ничего упустить.

Футболисты убежали с поля, Джейми встал, пошел следом. Я опять понадеялась, что он обернется, даст понять, что думает обо мне. Опять ничего.

Через несколько минут после начала перерыва на поле выехали на платформах номинанты из обеих школ. Проехали два первых грузовика, и тут я заметила одну вещь. Номинанток сопровождали взрослые мужчины, а не номинанты.

Сопровождали их отцы.

У меня екнуло сердце. А кто будет сопровождать Присциллу? Я знала, что хальмони не придет. Да и все равно никто из девчонок не был с мамами. Это же совершенно допотопный бред! Их не к алтарю ведут, блин! От воспоминаний о загородном клубе я вся вспотела. И тут появилась Присцилла в форме чирлидера, только волосы распущены, безупречными локонами рассыпались по плечам. Она прижимала к груди букет белых роз, уверенно сидя на троне, окруженном пальмами, – корона поблескивала в свете прожекторов. Прекрасная, недосягаемая. Совсем одна.

Может, мне это привиделось, но стадион вроде как притих. В воздухе так и запахло жалостью. Присцилла мужественно улыбалась, но я видела, как напряглись ее плечи, она чуть вздернула их к ушам – приняла защитную позу.

Типичная моя мама.

Я, даже не задумываясь, прямо с рюкзаком, побежала через стадион к ее платформе. Увидела изумление на лицах у чирлидерш и музыкантов из оркестра, у зрителей на трибунах и девчонок на платформах впереди. Когда я добралась до Присциллы, она, не переставая улыбаться, одними губами спросила: «Что?»

Я схватилась за край кузова и неловко вскарабкалась наверх, плюхнувшись кучей к ее ногам.

– Ты что делаешь? – осведомилась Присцилла пронзительным, страшно озадаченным голосом.

Я кое-как встала на ноги, аккуратно пристроив попу к подлокотнику трона.