Мы подъехали к школе, я собиралась выйти, но тут мама дотронулась до моего плеча. Утреннее солнце обволакивало ее мягким светом. Секунду она вглядывалась мне в лицо. С любопытством и толикой ласки – чего я уже давно не видела.

– Ты не обязана участвовать в этом конкурсе. Я знаю, что раньше отреагировала… неправильно. Я, когда волнуюсь, делаюсь очень недоброй. Я в курсе.

Я не шелохнулась. Кажется, даже дышать перестала.

Не замечая этого, мама продолжила:

– Я понимаю, как сильно ты испугалась за хальмони. Прости, что не помогла, даже наоборот. Просто я тоже испугалась за хальмони. Но и это не оправдание. Не оправдание тому, что я иногда плохо тебя понимаю. А ты заслуживаешь, чтобы тебя понимали.

Тут у меня вырвался всхлип, а мама не то чтобы обняла меня, но нежно положила руки мне на плечи.

– Прости меня, пожалуйста, – произнесла она ласково.

Многолетнее напряжение, которое начало спадать в больничной палате, улетучивалось настолько стремительно, что мне было не уследить. Что это – счастье, печаль, облегчение, шок? Наверное, все сразу. Сосредоточиться я могла лишь на одном – на том, как крепко мама меня держит. Сколько поддержки в ее голосе.

– И знаешь, в одном ты не права. Ты не разочаровала нас с папой. Я догадываюсь, как тяжко быть младшей сестрой Джулиана. – Я рассмеялась, из носа потекли сопли. – Но мы и не ждем, что ты станешь Джулианом. Собственно, мы даже рады, что ты не такая. Мы бы не справились.

Я посмотрела на нее с надеждой:

– Знаю, вам нужно, чтобы я была ответственнее. Но я пока не поняла, чего хочу от жизни.

Она смотрела на меня серьезно, и я в кои-то веки почувствовала, что она действительно меня слушает.

– Ничего. Ничего страшного. Прости, Саманта, мы просто очень хотим, чтобы ты нашла то, что тебя действительно заинтересует, и занималась в жизни тем, что тебе нравится. – Мама умолкла, выражение ее лица изменилось, будто она вспомнила что-то мучительное. А потом, рассмеявшись, она тихо и горько добавила: – Я всегда думала, что вырасту не похожей на маму, а теперь, господи прости, поступаю с тобой так же, как и она со мной. Давлю на тебя, как настоящая мать-кореянка.

Я покачала головой.

– На самом деле, нет. – Я сказала правду. Теперь-то я поняла, что мама изо всех сил пытается построить наши с ней отношения иначе, чем свои отношения с мамой. Хотя это и не значит, что у нее все получается. Просто… – Просто мне очень тяжело.

Мама чуть помолчала, а потом медленно выговорила:

– Но у меня с твоей бабушкой есть еще одно общее свойство: все, что я делаю, я делаю для того, чтобы ты была счастлива. Вот только иногда мы с тобой вкладываем разные смыслы в это понятие.