– Ты знаешь эту женщину?

Арте задумался:

– Я не… не уверен. Что-то в ней было знакомое. – Темная коса, насмешливый взгляд, прямая спина. – Но я не знаю. Анатолий Евгеньевич отдал ей ту часть… Если она каким-то образом тоже попала сюда, может, из-за этого мир и стал рушиться. Помнишь, что сказала Мия-Литта? Пыль камня была у нас с незапамятных вре…

– Может, мир рушится из-за того, что боги из него ушли, – предположил Ган. – Тогда камень ни при чем. Как этот кусок мог попасть сюда так, что мы не заметили?

– Не знаю. Может, это женщина из Северного города и она отдала частицу Дали? Тогда мы и ее с собой забрали, когда уходили из Эрмитажа. – Артем повернулся к Дайне. – Ты можешь помочь мне увидеть ее? Научишь как?

– Дай руку, – сказала она вместо ответа, и Артем покорно коснулся ее ладони, мягкой и очень горячей.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он ее.

– Не мешай. – Дайна прикрыла глаза. – Смотри.

Мир вокруг обесцвечивался стремительно. Становился черно-белым, как на старых снимках. По голубым водам озера расползался, как выплеснутая смола, серый цвет. Небо побелело, и кристаллы на берегу чернели, как нарисованные. Артем потер глаза свободной рукой, и Дайна сердито шикнула:

– Я ничего с тобой не делаю. Ты сам это делаешь. Я – направляю. Смотри. Ты сам сказал: время дорого.

Он послушно смотрел. На небо, озеро, за горизонт, туда, где белое сливалось с серым, превращаясь в рябящую в глазах черту, над которой летела стая птиц – черные галочки на листе. Туда, где угадывался выступ скалы. В темный зев пещеры – почему-то он не мог смотреть на нее прямо, будто что-то отталкивало его взгляд. И на Гана…

– Не может быть, – прошептал Артем. – Как? – Алое сияние, маленькое, но непоколебимое, парило прямо перед Ганом, похожее на крохотного духа.

В тот же миг, что он заметил его, туманные образы заклубились над головой Дайны, привычно завязываясь в узор.

Он снова увидел ту женщину, теперь – пожилую, но сохранившую и насмешливость, и прямоту.

Женщина сидела над столом, одна, среди трав и бусин, глиняных плошек и оплывающих свечей. Она улыбалась, разглядывая алый камень, перекатывая на ладони… а потом быстро сунула его в комок глины и принялась споро лепить, придавать форму, вселять жизнь.

Затем он увидел Каю – с длинной косой, взволнованную, решительную.

«Что это?»

«На удачу».

Женщина снова была одна. Она улыбалась, а потом произнесла:

«Я сохранила и вернула ей твое. Тебя бы это посмешило, м?»