— А я что говорил! — возмутился Степан.
— Мы должны были проверить, — невозмутимо продолжал куратор. — Убедиться.
— Ну и как, убедились?
— Убедились, — голос Кирилла даже не дрогнул. Он взглянул на Степана и расхохотался. Тот вздрогнул.
— Представляешь, карандаши поставили в святую воду, в церкви во время молебна стакан выставили перед иконостасом. А потом один, омолаживающий, вручили какой-то бабке Наташе, которая всю свою жизнь в церковной лавке торговала, другой, лечебный, дворнику Епифану, который воспаление лёгких подхватил.
Степан Никифорович сделал глубокий вдох, кивнул, успокаивая внезапно вспыхнувшее раздражение:
— О результатах можно не говорить.
Кирилл осклабился:
— А что ж не сказать-то? Бабка Наташа лет на двадцать помолодела, клюку отбросила. У неё зубы молодые вылезли! Так она службу заказала благодарственную, а потом полуночную на коленях отстояла. А Епифан на следующий день уже двор мёл как ни в чём не бывало.
Степан Никифорович символически сплюнул, покачав головой. Кирилл развел руками, мол, кто ж знал?
Он встал, подошел к Степану Никифоровичу и, глядя на него сверху вниз, сказал, иронично улыбаясь:
— Патриарх тебя лично просил…
Потом как-то замялся, отошел к окну и продолжил:
— В общем, нужны еще амулеты. Понимаешь, патриарх неважно себя чувствует. Он, конечно, виду не подал, но безусловно пожалел, что не сам ими воспользовался. Кроме того, там, — Кирилл ткнул пальцем вверх, — было, кому в уши дуть. Сам понимаешь, при «нём» столько всякой…
«нём»Куратор замолк, поморщился, продолжил:
— … шушеры крутится. Короче, Степан Никифорович, нужны «карандаши». Чем больше, тем лучше. За деньги не беспокойся. Сколько потребуется, столько дадим!
Степан Никифорович вздохнул тоже встал:
— Легко сказать «нужны», «чем больше, тем лучше». Вопрос — как? Каким образом? Я даже не представляю себе…
— А, может, стоит просто раскрыться перед ним, а? — предложил Кирилл. — У тебя с ним отношения ровные, доброжелательные. Подумай, пожалуйста. И не тяни. Надеюсь, ты понимаешь, чем вызвана моя просьба?