Он огляделся вокруг, присел на какой-то пенек, спросил:

— У тебя поесть с собой ничего нету? Кишки узлом завязываются!

К моему удивлению Силантий Еремеевич достал откуда-то здоровенный ломоть хлеба, кусок сыра, протянул леснику:

— На здоровье!

Василий Макарович впился зубами в хлеб, сыр. Замычал от удовольствия.

— А машина его где? — поинтересовался я у Еремеича.

— Да здесь недалеко, — лесовик махнул в сторону. — Сейчас пойдем, покажу.

Пока Василий Макарович трапезничал, я огляделся. За бетонным столбом (сюрреализм какой-то, в самом деле — кругом старинные развалины, сплошной антиквариат, рухлядь и современный бетонный столб!) метрах в двадцати из земли торчали покосившиеся деревянные кресты непонятной формы — с перекладинами, с «крышечками». Некоторые уже даже давно попадали, из травы торчали подгнившие обломки деревяшек.

— Кладбище, — подтвердил Силантий Еремеевич. — С незапамятных годов…

Лесник доел, лесовик тут же протянул ему армейскую фляжку, которую вытащил неизвестно откуда. Василий Макарович сделал один глоток, другой.

— Всё, хватит, хватит! — Еремеич чуть ли не вырвал флягу из рук.

— Что это? — лесник утер рот рукавом. — Как огонь по жилам потёк.

— Живая вода, — сообщил лесовик. — Ну, почти живая вода… Вот посадит он мне дубраву…

Он ткнул рукой в мою сторону.

— Так вот там будет родник с настоящей живой водой!

— Да ладно? — не поверил лесник.

— Посмотришь!

— Посажу, посажу, — подтвердил я. — Мы теперь в долгу у тебя, Силантий Еремеевич.

Машина обнаружилась совсем недалеко, в кустах орешника. Кто-то её замаскировал, накрыв куском брезента и закидав ветками. Без лесного хозяина мы бы её точно не нашли.

— Дорогу сами найдёте! — сказал на прощанье Еремеич. — Откроешь короткий путь до Кочаров сам.