В третьем сундуке были крупы, сахар, макароны. А вот в четвертом ножи, топоры, сулицы, даже мечи. Кованые!
Я постоял рядом, соображая, зачем они могли понадобиться. Сзади ко мне, прыгая на одной ноге, напяливая штаны, подскочил лесник. Посмотрел, хмыкнул.
— Это инквизиторы, Антон. Это их оружие.
— Ручной работы? — удивился я. — А смысл?
— Ручной ковки, — мрачно пояснил Василий Макарович. — С серебряной режущей кромкой. Против таких, как я, против ведьм, оборотней… Ладно, пойдем.
Он взял один из кинжалов — длинный, узкий, обоюдоострый. Мы поднялись по лестнице: я первым, лесник вторым. Черноризец лежал возле люка и злобно таращился на нас. Василий Макарович буквально подскочил, когда увидел его.
— Тварь!
Я не успел среагировать, как он подскочил к нему и воткнул ему кинжал в грудь по самую рукоять. Вытащил, воткнул снова! Мужик выгнулся, захрипел и обмяк.
— Он меня сжечь собирался, — пояснил Василий Макарович. — Весь ливер мне отбил в подвале. Гадина. Пшек грёбанный!
— Кто? — не понял я.
— Поляк это, — пояснил лесник. — Инквизитор. Католик. Охотник за колдунами.
Он подхватил труп за ноги, потащил к выходу. Я вздохнул, пожал плечами, закрыл люк, стал маскировать его — положил на него старую дверь, скинул обломки досок.
— Его прикопать бы надо, — Макарыч стоял во дворе. — Чтоб не нашли. Где б лопату взять?
— Успокойся!
Я запустил в труп инквизитора конструктом праха, как неделю назад лешего. Василий Макарович ошеломленно посмотрел на меня, на кучку то ли праха, то ли песка под ногами — всё, что осталось от охотника за колдунами, включая и его одежду.
— Ну, ты силён!
— Где твоя машина? — поинтересовался я.
— Не знаю, — лесник развел руками.
— Ладно, пошли!