Пока транспорт приближался к станции «Герсон», я сидел, усердно стараясь не видеть ни инженера, ни рыжую и не попадаться им на глаза. По крайней мере, как старшему по званию на борту, мне выделили одно из немногих кресел у виртуального иллюминатора. Это была единственная уступка роскоши, которую мог предложить спартанский флотский транспорт — в санузле не было даже душа, только распылитель дезинфектора и дезодоранта для всего тела, от которого мне отчаянно захотелось припасть к бутылке дешевого скотча, припрятанной в рундуке, — зато иллюминатор давал мне видеообзор приближающейся станции.

К несчастью, он же явил мне и мой новый корабль.

HMS «Персефона», должно быть, не родилась космическим аналогом камбалы, но за десятилетия определенно в него превратилась. Когда-то ее корпус, возможно, был выкрашен в единый оружейно-серый или даже в матово-черный цвет военного корабля, но теперь он представлял собой лоскутное одеяло из разномастных обшарпанных плит, которые, судя по всему, держались на жвачке и, может быть, паре зубочисток. Корабль походил на неумелый детский рисунок… будто его нацарапал детсадовец, который терпеть не может рисовать, ненавидит флот со всеми его обитателями и желает им всем коллективно сгореть со стыда.

Мой новый космический дом походил формой на вытянутый ящик с неровно сужающейся носовой частью и расширением на корме, где располагались сопла ионных двигателей. На верхней палубе виднелась небольшая боевая рубка с наблюдательным куполом наверху. Как и на большинстве военных кораблей, этот купол был единственным местом с настоящими окнами. Он предназначался для крайнего случая, чтобы офицеры могли визуально наводить оружие на врага, если откажет вся система наведения ИИ или сгорят внешние датчики. Разумеется, это было нелепо: все, что способно вывести из строя и ИИ, и внешние датчики, наверняка разнесет и толстое стекло наблюдательного купола задолго до этого.

Такова была базовая конструкция большинства человеческих кораблей — функция превыше формы. Но каким-то образом «Персефона» умудрялась выглядеть уродливее любого судна, что я когда-либо видел. И дело было не только в заплатах на корпусе. В ее линиях было что-то удручающее, словно плиты обшивки были криво подогнаны друг к другу. Она напоминала старую развалюху одного из моих школьных приятелей, которая, я клянусь, при рождении была собрана из частей четырех разных машин.

Честно говоря, я удивлялся, как «Персефоне» вообще позволили сохранить префикс HMS. Я сильно сомневался, что Его Королевское Величество желал, чтобы корабль передо мной ассоциировался с его именем, его флотом или хотя бы с той же галактикой, в которой он жил.