Тогда десять лет назад, много часов спустя, ее замерзшую и до смерти напуганную нашел Торин Валмер, верный друг ее отца и капитан стражи.

Она никогда не забудет его взгляд, в котором смешалась боль, ярость и безмерное облегчение. Он прижал её к себе, молча, но так крепко, будто боялся, что она все лишь призрак.

С тех пор Торин стал её наставником и единственным, кому она позволяла хоть каплю тепла в сердце.

Жизнь Аделин превратилась в чёткий распорядок: утренние тренировки, холодное оружие, рукопашный бой, общая теория о вампирах, анатомия. Как вычислить чистокровного? Как отличить его от обращённого? Где бить, чтобы убить с первого удара?

Торин был против поступления, говорил, что это слишком опасно. Он, в целом, стал помешанным на безопасности, но Адели настояла на своем.

– Имя? – хрипло произнёс стражник, не поднимая глаз от журнала.

– Аделин Вейл, – чётко ответила она.

– Проходи, – сказал он и сделал пометку в списке, не заметив ничего странного.

Перед ней раскинулась мрачная красота Академии. Башни, тянущиеся в небо, будто когти. Потёртые стены, увитые плющом. Тонкие арки галерей, по которым гулял ветер. Всё здесь дышало древностью, холодом и властью.

На мокрых плитах внутреннего двора собирались, такие же, как она, новички и будущие охотники на вампиров.

Аделин отошла чуть в сторону. Скрестив руки на груди, она наблюдала за толпой, не пытаясь влиться в неё. Глаза скользили по лицам. Кто– то нервно теребил рукоять меча на поясе, кто– то сжимал рюкзак, как щит, а кто– то смотрел прямо перед собой с высоко поднятым подбородком, излучая уверенность, переходящую в дерзость.

Особо выделялись наследники известных охотничьих фамилий. Их выдавали дорогие ткани мундиров, индивидуальные клинки, выправка, уверенность в каждом движении.

У маленькой Аделин тоже все это было, но сейчас ни герба, ни громкой фамилии, ни родословной, известной преподавателям. Только имя, выдуманное для прикрытия, и годы бесконечных тренировок, боли и мрачной цели, которую она не могла озвучить вслух.

Девушек, как и следовало ожидать, было ничтожно мало, лишь несколько хрупких силуэтов затерялись среди десятков юношей. Каждая стояла, будто вытесанная из камня, со сжатыми кулаками и холодным, сосредоточенным взглядом. В их позах читалось одно, знание, что каждое их движение, каждое слово и каждый бой придётся выгрызать, доказывая своё право быть здесь.

Не женское это дело. Их кровь должна быть пролита при родах, а не на поле боя. Эту роль свиноматок, отвели им мужчины. Особенно, если женщина была с чистой кровью из древнего рода охотников.