Неожиданно полковник рассмеялся. С трудом я подняла голову, посмотрела на него — ему было весело, он искренне, от души смеялся. Потом смех так же резко оборвался, и он снова уставился на меня. Достав из кармана смятую пачку сигарет, он прикурил, глубоко затянулся и выпустил густой дым мне в лицо. Я закашлялась, и это словно послужило сигналом. В два шага он оказался рядом со мной и наклонился к самому лицу.

— Рассказывай, черт побери! — заорал он. Я сжалась на своем стуле. — Говори, что ты должна была тут сделать! Ты собирала тут данные — для кого?! Ты их передавала — кому?!

Его подожженная сигарета тлела рядом с моим лицом, так близко, что я чувствовала жар.

— Я ничего не собирала, — если бы я могла плакать, я бы уже плакала, но в моем теле не осталось воды. — Я сходила в Вессем и принесла ему информацию. Я не знаю, какую. Про вирус. Я в этом не разбираюсь. А он помог мне попасть в проект. Я просто хотела быть рядом с Коди, это все, правда. Пожалуйста, можно мне попить?

Не отвечая, полковник снова поднес бутылку к лицу. Я смотрела, как он пьет — воды уже осталось меньше половины.

— Что ты планировала сделать?

— Просто быть рядом с Коди. Я никому не хотела мешать, я же правда старалась, я все делала, я спасла ребят на учениях, я была хорошим медиатором…

Я бормотала, сама не понимая, что. Я просто знала, что если смогу его убедить — оставшаяся вода будет моей. После бесконечных часов, слившихся в бесконечные дни, заполненные болью и страхом, в темноте, в холоде, в мокрой вонючей камере, наедине с болью, без сна — я уже не способна была ни на ложь, ни хотя бы на чувство собственного достоинства. Все, чем я была, осталось где-то там, на холодном бетонном полу.

— Я просто хотела быть рядом с Коди. Мы всегда были вместе, я просто не хотела, чтобы он стал чудовищем…

— А почему ты решила, — очень мягко спросил полковник, — что он станет чудовищем?

— Импланты, — быстро ответила я. — Очень много имплантов, я думала, что это будет как в Гражданскую…

— Они не чудовища, — рявкнул полковник, и я зажмурилась, — они герои! Единственные, кто может бороться с «Ин урма Эва», с террористами, с новыми Измененными, единственные, кто может им противостоять!

Воспоминания были тягучие, как патока. Рыжее небо, низкие грязные домики, девушка в вечернем платье… Россыпь гильз под ногами, черный пепел поверх песка…

Мой шепот был таким тихим, что полковник Валлерт снова наклонился ко мне, и я подалась назад.

— Повтори, что ты сказала.

— Там не было террористов, — повторила я едва слышно. — Не было Измененных.