Сейчас же отстрел капсулы, наложенный на и так раненый корабль, дёрнул его корму вверх, к чему, операторы маневровых, сосредоточенные на удержании корабля в горизонте, относительном конечно — в космосе нет ни верха, ни низа, готовы не были — крейсер будто пнули под корму, отчего его корма резво пошла вверх, ставя корабль на нос.

Само по себе это тоже было не опасно — ну покрутит малость, операторы погасят вращение — ничего страшного — так бы и произошло, но госпожа удача сегодня смотрела совсем в другую сторону. Град картечи, которой крепости продолжали осыпать корабль, по-прежнему продолжал бессильно барабанить по изъеденной бронебойными зарядами брони, не в силах нанести хоть какие-то повреждения, и на «Превосходстве Семь» уже праздновали победу, постепенно гася так не вовремя возникший импульс, как в этот самый момент, несколько шаров, отразившись от его брони, рикошетом ушли в сторону двигателей — часть из них сгорела, попав в потоки перегретой плазмы, а несколько, несомненно отмеченных личной печатью госпожи Удачи, вошли в юбку дюз, и в дыры, проделанные ими, тут же выплеснулось пламя мгновенно потерявших центровку движков.

Матерясь так, что ему бы позавидовал любой боцман эпохи парусного флота, Моллет приказал немедленно отрубить питание двигателя главной тяги, буквально кожей ощущая, как по ней катятся последние песчинки разбитых часов его жизни — поступить иначе он не мог, разбалансированный факел, потеряв свою центровку мог, и не только мог — должен был, хлестая более не управляемой плетью выхлопа, не только окончательно превратить корабль в неуправляемый кусок металла, но и грозил прожечь собой корпус, обрекая крейсер на неминуемую гибель в облаке сгорающего топлива.

Теоретически, ничего особо страшного не произошло — «Превосходство» строился из расчёта и не на такие повреждения и всё ещё был шанс уйти — двигатели вспомогательной тяги всё ещё работали, пусть медленно, но толкая крейсер к выходу из опасной зоны. Кораблю оставалось прожить совсем немного — минут пять, не более, но только давать ему эти три сотни секунд, Мрак, нетерпеливо подпрыгивавший около своего терминала, не собирался.

Заметив непонятную эволюцию кормы и, сразу за тем прекращение работы главного двигателя, он сделал то, о чём писали во всех учебниках и наставлениях по ведению артиллерийских дуэлей — и крепости, чьи орудия только что выплюнули в сторону подранка порцию картечи, немедленно зарядили все свои стволы бронебойными снарядами.

«Превосходство Семь» был обречён — его броня ещё держалась, но Моллет понимал, что это уже агония. Откашлявшись, он склонился над микрофоном: — Вниманию экипажа! — надеясь, что его голос звучит достаточно твёрдо проговорил он, готовясь произнести команду, которой он удачливо избегал всю свою карьеру: — Приказываю всем! Покинуть корабль! Это — приказ! Исполнять!