Султан сердито посмотрел на франка, но промолчал. В глазах Козмы не было страха, только любопытство.

— Вели ему сидеть смирно! — сказал франк, указывая на Аль-Адила.

— Зачем?

— Он так любит тебя, что попытается зарубить меня во время лечения. А мне хотелось бы видеть результат.

Аль-Адил, который тоже понимал по-франкски, заворчал.

— Сиди! — сказал Саладин, вытягивая руку к брату.

— Сейчас я приму тебя на свою спину, султан, а ты постарайся стать мертвым телом.

Аль-Адил не вскочил лишь потому, что поймал взгляд брата.

— Как это «мертвым»? — поинтересовался Саладин.

— Ты же видел не раз, как несут убитых. Руки, ноги, голова — все болтается… — лекарь с затруднением подбирал слова, было видно, что франкский язык для него — чужой. — Ты понял меня?

Саладин кивнул.

Козма быстро сбросил с себя халат и чалму, оставшись в одной рубахе и шароварах. Стал к султану спина к спине и, заведя свои руки назад, подхватил больного под мышки. Вздернул выше. Боль острым уколом пронзила крестец Саладина. Он напрягся.

— Мертвым султан! Мертвым!..

Саладин сцепил зубы и попытался расслабить тело. Удалось это не сразу, но все же удалось. Козма принялся подбрасывать его на своей спине, одновременно раскачиваясь в стороны. Султан старался не думать о боли. Его сухое, поджарое тело легко взлетало вверх, ноги мотались, будто Козма не человека бросал, а тряпичную куклу. Сверху Саладин видел изумленное лицо брата и перепуганное — врача. Внезапно робкий лекарь вскочил и, завизжав, попытался ухватить султана за ноги. Саладин, изловчившись, пнул его в носком сапога в подбородок. Лекарь рухнул на ковер, затем встал на четвереньки и быстро-быстро выполз наружу.

Козма вдруг резко швырнул султана вверх. Саладин ощутил, как в хребте что-то щелкнуло; боль, не оставлявшая его во время подбрасываний, свернулась и затаилась внутри тоненькой иголочкой. Козма поставил его на ноги, обернулся и пробежался влажными пальцами вдоль хребта больного.

— Сядь, султан!

Саладин повиновался.

— Больно?

Султан покачал головой и встал. Тело подчинилось ему легко, от прежней скованности не осталось следа. Только у крестца слегка побаливало, но это можно было не брать во внимание.

— Слава Богу! — сказал по-русски Козма, вытирая рукавом мокрое от пота лицо. — Не нанимался я султанов на спине возить — не жеребец…