— Вместе с собой. В моем времени, султан, жизнь ценится дороже вещей.

— Но это была ваша реликвия!

— Ты оказался прав: она поддельная. Настоящая плащаница — в Константинополе, у императора ромеев.

— Он не дружит с крестоносцами, поэтому не станет призывать в Сахель королей многобожников, махая реликвией. Ведь так?

— Короли придут и без плащаницы. Тебе еще придется повоевать за Сахель, султан! Твое войско будет разбито — и не раз!

— Но Сахель останется за мной?

— Да!

— Доброго пути, чужеземец!..

— Прощай, Саладин!

— Когда кончится эта бодяга?!

Козма оглянулся. Иоаким подъехал и встал рядом. Похудевший, осунувшийся, он хмуро смотрел на султана и его свиту.

— Кто это? — спросил Саладин, не понявший русской фразы.

— Мой друг. Он торопит.

— Я не удерживаю вас…

— Погоди, Несравненный!

Сквозь ряды султанской свиты пробивался воин. Саладин дал знак пропустить. Это был Имад.

— Ты не можешь отпустить франка, который поднял на тебя меч! — воскликнул Имад, подъезжая ближе. — Зародьяр поносил тебя скверными словами, оскорбляя тем самым все войско! Он враг всех правоверных!

Саладин заколебался.

— Я поклялся на Коране отомстить убийце моего брата! — поспешно добавил Имад. — Не позволяй ему уехать!

— Роджер не убивал Селима! — вмешался Козма.