Мне нельзя думать об этом, моему отчаянью достаточно повода. Я не хочу погружаться в него снова. Я человек, а не призрак. Нужно хвататься за то, что еще могу ухватить.

Я остановился под фонарем. У меня есть мое место, у меня есть дом, напомнил я себе. Перетерпеть несколько дней, и я разберусь со всей этой ерундой и уеду к Силене. При мысли о сестре в моей мутной душе посветлело.

Тем временем незаметно для себя самого я подошел к телефонной будке.

– Вынужден тебя разочаровать, – сразу объявил Илия. – Пока мне не удалось обнаружить дела с аналогичными повреждениями у жертв. Похоже, тебе достался уникальный случай.

Я тяжело вздохнул.

– А символ? – напомнил я с угасающей надеждой. – Ничего?

– Совпадений нет, – сочувственно подтвердил Илия. – От себя выскажу предположение, что он, судя по очертаниям, кшаанский. Я видел подобные, когда мы изучали кшаанскую храмовую архитектуру в университете.

– И что он может означать?

– Если он действительно один из тех, что выбивают на стенах храмов, то самое логичное, что можно предположить – это имя.

– Чье имя?

– Бога какого-нибудь. Всяких подпольных культов в Кшаане полторы тысячи, и у всех свои боги. Я попробую покопаться в книгах и опознать его. Но успеха не обещаю.

За дверью в глухой стене обнаружилась та же стена.

– Ясно, – протянул я.

Вероятно, Илия расслышал глубокое разочарование в моем голосе, потому что спросил:

– Делеф, почему тебе так важен этот символ?

Натянув телефонный провод, я развернулся к стеклянной двери будки и посмотрел в темноту.

– Илия, как долго ты работаешь в СЛ?

– Почти два года.

– Какой у тебя уровень доступа к информации?