Семена переждали под снегом зиму, и на следующий год зазеленели нежные ростки. Теперь они росли с обычной скоростью, но часть их чудесной силы сохранилась. Та ужасная болезнь была побеждена навсегда, но выяснилось, что божественное растение помогает и от многих других.

– Как звучит имя бога? – спросил я.

– Джаа. «Рмаих» – это «дар» по-древнекшаански. Название растения «джаармаих» под влиянием ровеннского языка все больше искажалось, и таким образом получился «дальминис».

– Тем не менее это был вовсе не божий дар. Кшаанские боги ничего не дают просто так. Они идут на сделку – их услуги в обмен на свежую кровь. Несложно предположить, что именно было самой важной частью обряда. Кого же умертвили первым?

– Моего прапрапрапрапрадеда, – сжав губы, ответил Лаош. – Он вызвался сам.

Моя усмешка устало погасла.

– Сколько прошло времени до того, как бог появился вновь и затребовал повторной платы за однажды данное?

– Полгода. Ему попытались предложить животное, но он требовал человека. Получив, что хотел, бог исчез. Люди надеялись, он не вернется.

– Пустые надежды.

– Спустя еще полгода бог в третий раз явился на поляну. И с тех пор продолжается так. Он появляется в первые дни весны, когда семена дальминиса в земле еще погружены в зимнюю спячку, и в конце лета, когда они уже осыпались на землю.

– И каждый раз он уходит только после того, как вы отдадите ему человека? – уточнил я.

– Да. Благодаря изолированному образу жизни нам легко удавалось удерживать происходящее в секрете.

История, которая раскрылась мне, была невероятной. Мрак, пронесенный сквозь века. Сотни смертей. И все это происходило в тихой деревушке неподалеку от ничего не подозревающего городка. Я не знал, что мне чувствовать и что думать, поэтому и не чувствовал, а думал только о работе, которую обязан выполнить.

– Кто были эти жертвы? – спросил я.

– Мы не прибегали к насилию, – резко возразил Лаош. – Жертвой всегда был кто-то из села. Все решал жребий. Это честно, это судьба. Иногда кто-то вызывался сам, – он смотрел в сторону.

– А как же девушка, Лаош? – презрительно сказал я. – Она тоже сама попросила, чтобы вы отдали ее вашему кровожадному богу?

Обернувшись, Лаош взглянул на меня устало и зло, и я снова вспомнил волка.

– Вы не понимаете, – сказал он, – как это. Знать, что он близок, что он жаден, что он способен все уничтожить. Что мы должны выбрать одного из нас, который расплатится за всех, как прежде другие. И еще раз выбрать спустя полгода. И еще раз. Снова и снова. Это маленькое село. Все друг другу соседи, родственники, друзья.