— Да ну! — восхитился Сергей. — Да ты просто живой реликт, унтер!

— Так уж и живой…

— Не цепляйся к словам!

Пауза. Капли шлепаются с высокого потолка.

— Эй, ты здесь? — интересуется Сергей.

— Здесь, куда мне деться. Разбередил душу. Ладно, бывай. Некогда мне. Вольно, солдат.

— Удачи, унтер…

— Бредит, бедолага. Унтера какого-то зовет. — кивнул санитар на погруженного в восстановительный гель Сергея.

— Если бредит, значит живой, — философски замечает напарник.

Они сноровисто катят каталку с блоком-реаниматором по длинному подземному коридору. Мелькают на восковом лице пятна света от белых настенных плафонов. Бредет вдоль одинаковых бетонных стен вереница перебинтованных легкораненых под присмотром щуплого санинструктора в белом халате поверх брони. Нехотя, скорее, по привычке, бойцы переругиваются друг с другом, не забывая, впрочем, и сопровождающего. Провожают Сергея равнодушными взглядами.

Усталый врач выбегает навстречу из широких раздвижных дверей. Торопливо курит на ходу тонкую сигаретку, роняет пепел на халат. Тычет сканером по электронной бирке, висящей на запястье Сергея.

— Этого во вторую операционную. Срочно.

Тут он замечает покореженный кусок бронепластика рядом с Сергеем.

— А это что за сувенир? Мин мне тут не хватало! Еще пушку сюда притащите!

— Это не мина, сэр! — гудит высокий санитар, — Сопровождающий сказал, что какие — то важные данные. И что необходимо их при нем держать.

— Я что, похож на девочку из секретной части? — орет медик на санитара, размахивая сигаретой. — У меня тут не архив, а стерильное помещение! Убрать это, немедленно! Этого в операционную.

— Я без него не пойду никуда. Можешь меня тут оставить… — Сергей говорит тихо, не открывая глаз.

— Ты покомандуй тут еще у меня, твою мать! — сатанеет военврач. — Я тебе член ко лбу пришью и скажу, что так и было. Ни хрена с твоей железякой не сделается.

Он делает рукой нетерпеливый жест. Санитар тянет из-под простыни брусок с контактной колодкой. Сергей выпрастывает из чавкнувшего геля мокрую руку, вцепляется пальцами в скользкий пластик.

— Я сказал… без него… нет… — слова даются ему с огромным трудом.