Герде показалось знакомым это слово, но она не могла вспомнить, где и когда слышала его.

— Твой прозьвище? — спросила седовласая, сплюнув в клокочущее пространство за мостом.

— Я? — удивилась патологоанатом. — Вы понимаете русскую речь???

— Прозьвище! — выкрикнула вдруг владелица скипетра и ткнула им растерянную пленницу.

— А, ну… Меня зовут Герда Пелевец, — поспешила представиться женщина. — Я участница поискового отряда. Мы искали в горах пропавших туристов и спасателей. Но…

Седовласая лохматая старуха не дала ей закончить, сказав что-то непонятное своей одноглазой подруге. Та недовольно поджала губы и принялась нервно потирать жезл, посматривая на Герду осуждающим взглядом.

— Я Ёма, — произнесла обладательница металлических резцов, показав кривым пальцем на своё худое лицо. — Ёма — мой прозьвище.

— Ёма?.. Хорошо, — кивнула Пелевец, чувствуя, что контакт между ними налаживается.

— Воркулей вешать, — принялась говорить старуха сухим голосом. — Тута нету воркулей. Воркуль — беда!

Она вновь с омерзением сплюнула в подземную реку под мостом. Стало понятно, что словом «воркуль» Ёма называла рогатых. Поэтому при его упоминании она указывала пальцем на пленницу.

— Узилище… — Старуха пару раз обвела руками вокруг себя. — Узилище вокруль. Ага?

— Ага, — инстинктивно кивнула Герда, хотя и сомневалась, что понимает её речь правильно.

— Большой белый ядаган тута нащальник, — продолжала Ёма. — Сторожат… Кикла Воркуль! Сторожат…

Она принялась объяснять жестами, что здесь кого-то охраняют. Судя по пирамиде на вершине Харнаурды-Кей и по разговорам с Охтиным, имелись в виду какие-то особые узники вроде Зибуэля. И именно их стерегли странные существа, на которых натолкнулась Герда, упав в провал под землёй.

— Но один сбежал, — возразила Пелевец, тоже пытаясь изобразить жестами большие рога на своей голове. — Харнаурды-Кей. Понимаете?

— Харнаурды-Кеу? — вырвалось у владелицы золотого скипетра, и тон её голоса сделался удивлённым.

Она принялась переговариваться с Ёмой на своём наречии, отчего та лишь нервно отмахивалась.

— Кикла воркуль, — повторила седовласая и, словно передразнивая пленницу, жестом показала на своей лохматой голове огромные рога. — Большой белый ядаган засунуть в чрево ариста. Убежать не может.

— Он смог, — настаивала Герда, растеряв страх перед этими чудаковатыми старухами. — Ему помог другой воркуль. Он работал проводником и привёл нас в Харнаурды-Кей. Там всех нас отдали в жертву, чтобы освободить Зибуэля. И мы превратились в бесов… То есть в воркулей.

Физиономия Ёмы искажалась с каждым новым словом, которое успевала произнести патологоанатом. Она на ходу пыталась перевести рассказ пленницы для своей одноглазой подруги, отчего та напряглась. Это было понятно по тому, как старуха крепко сжала золотой скипетр.