Я остался снова один, и уже до вечера никто не появлялся в моей тюрьме.

Долго и бесплодно бился я над решением вставшей передо мной загадки. Стало очевидно, что влияние на климат не было случайным побочным явлением в работе завода. Наоборот, — в этом была цель Булыгина, но для чего? На это я ответа не находил.

К ночи я почувствовал голод, а главное — неутолимую жажду, возбуждаемую духотою в спертом воздухе моей тюрьмы.

На мои крики и стук в дверь никто не отзывался, словно захлопнулась надо мной крышка гроба.

Уж не этой ли пыткой грозил мне Булыгин. Я чувствовал, как страх, непреодолимый звериный страх охватывал душу. Одна мысль несколько утешала: ив слов моего тюремщика видно было, что товарищи мои на свободе. Значит, была надежда и для меня вырваться из этого каменного мешка.

Но пока была невыносимая жажда и все растущее чувство одиночества и тревоги.

К вечеру я ухитрился куском штукатурки выбить стекло в решетчатом окне.

В комнату потянуло свежим снаружи. Но дверь по-прежнему оставалась запертой.

Я притих и снова отдался болезненной дремоте, прерываемой поминутно тяжелыми кошмарами. Было, вероятно, далеко за полночь, когда через разбитое окно донеслись до меня недалекие крики и несколько выстрелов.

Я вскочил, дрожа с головы до ног, и стал прислушиваться. Но спустя несколько секунд, вновь наступила мертвая тишина. Я ждал, весь превратившись в слух.

И через несколько времени — час ли, полчаса или еще меньше, — я не в состоянии сказать, — вновь загремел замок, и две темные фигуры вошли, — вернее, упали — в комнату.

— Кто здесь? — бросился я к ним.

— Это вы, Николай Яковлевич? — послышался дрожащий, растерянный голос Туровского.

Я протянул руки в темноте и коснулся лежащего на полу тела. Раздался болезненный стон и хрипение, бурно клокотавшее в горле.

— Это Мапуи, — сказал, тот же голос, — его подстрелили и, кажется, тяжело. Меня тоже слегка задело, но это пустяк.

Потом вдруг почти закричал, меняя голос:

— О, чёрт! Будь они трижды прокляты! Провалилось все из- за пустой случайности, — Туровский застонал, как от тяжелой боли.

— Да что такое случилось? Как вы сюда попали? — спросил я, найдя в темноте его руку.

— Как попали?! Влопались, как кур во-щи, по-мальчишески. И ведь главное, — дело было почти сделано…

— А вы что же собирались предпринять?