Мы стали продолжать свое путешествие. Через четверть часа мы достигли невысокого бетонного парапета, за которым внизу, метрах в десяти, перекатывались волны прибоя.

Недалеко отсюда начиналась эстакада, уходившая в море бесконечной серой стеной. Это и было странное сооружение, виденное нами издали. От него несся ровный, неустанный шум, напоминающий монотонный звук падающего дождя.

В воздухе носилась мелкая, соленая водяная пыль и примешивался странный запах, раздражавший дыхательное горло.

— Вот главная артерия завода, — сказал маори, повысив голос, чтобы его можно было услышать за шумом воды, и протянув руку вдаль, где по зыби океана искрилась серебром дрожащая дорога к ущербленной луне.

— Две таких огромных градирни в расстоянии трех километров одна от другой захватывают своей поверхностью газ из воздуха, а по трубам, проложенным вдоль них, и затем на берег поступают продукты реакции, главным образом, хлор и водород.

Вода же, насыщенная содой, отводится в особые водоемы, несколько ниже по течению, и там выпаривается.

Мы долго молча лежали у края парапета, прячась в тени и всматриваясь в блестевшую под луной стенку эстакады и толстые трубы, подобно огромным змеям, извивавшиеся по берегу, по направлению к темным куполам круглых цистерн. Алексей Юлианович прополз к ним ближе и, осмотрев внимательно, вернулся к нам.

— Что это за отростки на трубах расположены через десять- пятнадцать шагов? — спросил он у техника.

— Пробные краны, — ответил тот — для определения состава газов в разных местах трубы.

Туровский кивнул головою.

— Я так и думал. Это может оказаться очень кстати. А теперь, я думаю, нам пора подумать и о возвращении.

В самом деле, до рассвета оставалось часа два, и путь до потайного хода был не малый. А так как луна все еще заливала местность своим бледным светом, то двигаться приходилось по- прежнему медленно и с величайшей осторожностью.

Однако, на этот раз счастье нам изменило. Мы были уже недалеко от стены, когда я несколько замешкался, привлеченный странным видом грубо обтесанного камня, попавшего сюда, очевидно, с туземного кладбища.

Товарищи несколько опередили меня, и я хотел уже их нагонять, когда рядом послышались снова голоса, и яркая полоса света из фонаря поползла вдоль дорожки. Это был, очевидно, дозор, обходивший запретную территорию.

Я застыл на месте.

Бледный луч подбирался все ближе среди гнетущей тишины, в которой удары собственного сердца казались мне оглушительными. Вот он подполз до моих ног и вдруг уперся в лицо, ослепив на мгновение яркой вспышкой.