И тогда на столе раскладывали разлинованные картонки и звучало: «Барабанные палочки! Кочерга! Валенки! Дедушкин сосед! Стульчики![69]» А потом вдруг восторженное: «Ура, у меня все, выиграла!» Но сегодня…

– Стой! У меня на Пэлл-Мэлл два дома и отель! Давай, плати тридцать фунтов!

– Мне два дома на Пикадилли!

– У, Маринка, жадюга…

– Вот ведь… снова тюрьма… не везет, хоть ты тресни!

После разговора на катке девочки согласились немного подождать с объяснениями. Хватило их ненадолго; через пару дней Марина принялась изводить кузена туманными намеками и зловещими обещаниями «все рассказать». Варя, правда, молчала, но в ее взглядах, обращенных на Ивана, кроме обычной девичьей влюбленности читался еще и немой вопрос. Надо было срочно что-то предпринимать – и мальчики, после долгих раздумий, приволокли на Спасоглинищевский яркую коробку с незнакомой настольной игрой на английском языке.

И – ВСЕ! С этого момента юные обитатели дома, их гости и даже хозяйка семейного гнезда Выбеговых пропали для общества. Ваня не ожидал столь сокрушительного эффекта. Неизвестно, в чем тут дело, – то ли в таланте создателей «Монополии», то ли в том, что обитатели девятнадцатого века не избалованы такими вот семейными настольными играми, – а только теперь по вечерам гостиную оккупировали на три-четыре часа, и начиналось – тарахтели кубики, переходили из рук в руки карточки с числами, двигались по ярким клеткам оловянные фишки в виде сапожка, револьвера, шляпы или странного четырехколесного экипажа.

В «Монополию» играли все – и девочки, и Нина Алексеевна, и Сережа, пару раз засидевшийся за игровым полем настолько, что опаздывал в корпус и получал взыскания. Даже отец семейства как-то снизошел до детской забавы – и целый вечер просидел в гостиной, забыв об ожидающих в кабинете бумагах по завтрашнему докладу в управлении Николаевской железной дороги…

Постоянные гости дома также не избегли общего увлечения. Варе с Мариной пришлось даже установить своего рода график – игровой стол не мог вместить всех желающих, а советчики, желающие навязать игрокам свои идеи, превращали игру в балаган. Так что в «Монополию» играли теперь чуть ли не «посменно», причем гимназистки заранее договаривались об этом с барышнями Овчинниковой и Русаковой.

Нина Алексеевна сначала подшучивала над молодежью, а потом подкинула им мысль – своими силами сделать несколько копий игры из раскрашенного картона и подходящих оловянных фигурок. Получившиеся наборы, конечно, были лишены глянца настоящей «Монополии», но играть в них было ничуть не менее интересно. К концу февраля в женской гимназии были уже три счастливые обладательницы новой игры, а одна копия отправилась в Первый кадетский корпус – где и была изъята при попытке поиграть в фехтовальном зале после отбоя.