— Знали, — кивнул воин. — Как пить дать знали!

— Хорошо, — кивнул темный подмастерье. — Хорошо, что рана не проникающая.

— Чего? — прокряхтел Прохор, поднимая голову.

— Лежи дурак! — рявкнул Гурт. — Тебе сказали — не шевелись!

— Хорошо, что тебе брюхо насквозь не пробили. Только снаружи покромсали.

— Скажешь тоже, — прорычал раненый воин.

— Если бы глубже было — мы с тобой бы не разговаривали.

— Утешил, ничего не скажешь!

— Ты язык то попридержи, — прошипел Гурт. — Это тебе не знахарка какая!

Мак хмыкнул на замечание десятника и поддел ножом нить и обрезал ее, закончив последний шов.

— Сегодня лежать будешь так. Постарайся не шевелиться, — дал рекомендацию парень и достал небольшую деревянную табличку, на которой были начерчены руны.

— Не целебный артефакт, но что смог, — пояснил он прикладывая дощечку к ране, в месте самого глубокого разреза.

Деревяшка засветилась едва заметным зеленым свечением и Прохор зашипел от боли.

— Жгет! Жгет етить его через колено, да в мать по имени...

— Уткнись, говорят тебе! — прошептал Гурт. — Вы на свой счет не берите, мастерю Он не со зла, от боли...

— С этим все. Еще кто-то остался?

— Только молодой — Фед, но у него ран нет. Целым вышел.

Мак кивнул и, спрятав остатки ниток в кожаную сумку, взял небольшой бурдюк с водой.

— Дальше, что было? — поинтересовался парень, взглянув на десятника.

— А дальше сотник нас обратно повел. На подходе, в горах нас пернатые встретили. Наездники Чун-го, сотник сказал. Только вот среди них один маг был. — Гурт стиснул челюсти и хрустнул кулаком. — Они нас как мышей в чистом поле гонять начали. Кого магией накрыло, кого на копье взяли.