А они будто бы не замечали ничего вокруг. Перепрыгивали со стола на стол, с диванов на пол и обратно, пинками расталкивая трупы с дороги, атаковали и контратаковали, сражаясь не на жизнь, а на смерть. Один за одним сыпались удары энергоклинков и просто кулаков, разлетались пинки. Они резали друг друга, а когда этого оказывалось недостаточно, просто лупили по первому подвернувшемуся месту.

— Давно прошли те времена, когда ты мог заставить меня сойти с татами одним только взглядом, — между одним из особенно резвых выпадов, процедил Мекету Ди.

Успешно блокировав удар, тот напряженно ответил:

— А жаль. Ведь я многое отдал бы за то, чтобы иметь эту возможность снова.

Аргус оскалился:

— Прямо-таки многое? Как насчет руки? — Коротким взмахом он едва не отсек Мекету правую кисть. — Признаться, я предпочел бы голову, но и это для начала сойдет.

Увернувшись от следующего скользящего удара, Мекет отскочил чуть назад и, когда Аргус приготовился атаковать вновь, ненавязчиво поинтересовался:

— А как насчет моего пинка? — Понятия не имею, как ему это удалось, но Мекет умудрился перехватить Аргуса в прыжке и, прежде чем тот успел перегруппироваться, быстро скользнул ему за спину и, впечатав подошву сапога во вражеский затылок, отправил в недолгий полет с бешеной скоростью.

По идее, Ди должен был грохнуться об пол и, если уж не сломать себе что-нибудь, то хотя бы как следует приложиться о стальное покрытие. Но, несмотря на то, что попался на уловку, он не растерял сноровки и с легкостью превратил падение в кувырок и плавный переход в оборонительную стойку. Низко пригнувшийся к полу и удерживающий энергоклинок впереди себя, Аргус всем своим видом напоминал животное, каким мне прежде не доводилось его видеть: всклокоченные волосы, искрящийся лютой ненавистью взгляд, хищно оскаленные зубы, только слюна со рта не капала.

— Ты многому научился, Ди, но не выучил главное, — почти с сожалением покачал головой Мекет, глядя на бывшего ученика сверху вниз. — Ты так и не смог отделить правду от вымысла.

Укол угодил в самое сердце. Аргус взревел. Дикий, нечеловеческий рык, вырвавшийся из его груди, громким эхом заметался между стенками забегаловки. Он бросился на Мекета с резвостью, достойной снаряда, выпущенного из древней пращи, и одним мощным ударом просто смел его с ног.

Мекет слетел со стола, на котором до этого, казалось, прочно стоял, с несвойственной ему неуклюжестью, и распластался на полу аккурат между телами двух портакианцев. Он сморщился от боли и свободной рукой схватился за бок. В том месте, куда брат приложил ладонь, по одежде быстро ширилось багровое пятно. Мекет был ранен! Аргус же занял его место на крышке стола и, нависая, будто темная башня, взирал на бывшего наставника с выражением исступленной радости. Момент, которого он так долго ждал, наконец наступил, и теперь Аргусу оставалось только привести, вынесенный двадцать лет назад, приговор в исполнение.