Никто из них на мои слова не возразил, отчего на душе стало еще более гадко.

– Вы притащили меня сюда умирать. Потому что другого финала у этой истории просто быть не может. Гробницы пустоты? Гробницы Тени, вот что это такое! Осталось лишь выбрать, каким из двух путей этого добиться. – Я окинул мрачную троицу вопросительным взглядом: – Ну? У кого чешутся руки?

– Ты не умрешь, – безапелляционно заявил Аргус, будто от него одного это зависело.

Шаманка прыснула:

– Наш верный страж об этом позаботится, конечно.

Тот не только не смутился, но даже издал кроткий низкий рык:

– Не сомневайся, ведьма.

– Ах, раб почуял волю. Надо же. – Что она этим хотела сказать и понял ли намек Аргус, я не знаю. Он предпочел не вступать в полемику, а сама ситуация более разряженной не стала. Шаманка снова обратилась ко мне: – Риши, мне нет нужды юлить и притворятся, будто твои обвинения не имеют под собой основы. Я и впрямь была инициатором большинства событий, приведших тебя на Шуот, я наставляла Гугсу, я устраняла препятствия и помогала наводками. Я делала все, чтобы ты познал себя и принял таким, какой ты есть. Но я все же никогда не стремилась к уничтожению Теней. Ведь это бессмысленно! Без них я – никто!

– Тогда объясните, зачем вы все это затеяли?

– У нас у всех есть свои маленькие слабости, – ответила она, обведя присутствующих взглядом. – У всех есть тайные страсти, о которых позволяем себе мечтать ночами в одиночестве. Моей страстью было понимание законов мира Теней, его принципов и тонкостей происхождения. Историю о жертве юхани я знала, конечно же, но не рассказала тебе о ней лишь потому, что она не имела значения. Важно было, чтобы ты открыл правду сам и сам же сделал выбор.

– Судя по вариантам, предложенным Хранителем, любой выбор – это смерть.

– Ты ошибаешься. Мы сами творим свою историю, сами загоняем себя в рамки, и сами же можем их разрушать. Тебя ничто не ограничивает, Риши. Подумай.

Крошечный огонек надежды затрепетал в моей душе. Подозрительно прищурившись, я спросил:

– Что вы имеете в виду?

Она переключилась на свой излюбленный менторский тон:

– Ты сам назвал себя оболочкой, призванной сдерживать зверя. Сможешь смириться с этой ролью?

Понимая, к чему она клонит, я осторожно ответил:

– Возможно.

– Судя по тому, что ты рассказал, Хранитель счел тебя запрограммированным на разрушение механизмом, верно?

– Он сравнил меня с возведенным курком. Никто не знает, когда выстрел случится.