Так до полудня были отбиты три самых свирепых атаки, в результате которых немцы добились только того, что повыбивали весь закопанный в землю советский бронехлам, да заставили своими сгоревшими и подбитыми коробками все подходы к советским окопам. Ну и еще во время последней атаки, выстрелив последние шрапнели, замолчал сводный легкий артиллерийский полк, превратившийся в обузу до тех пор, пока не найдут и не доставят снаряды для полковых орудий калибра 76-мм.

Теперь немецкая пехота могла между сгоревших железных коробок почти беспрепятственно подобраться к советским окопам, однако потери в живой силе и технике во время этих атак ужасали. В 18-й и 10-й танковых дивизиях, совокупно было потеряно и повреждено более ста пятидесяти танков, среди которых были почти все тяжелые T-IV, которые шли в авангарде танкового клина. Потери в живой силе тоже были значительными. Можно было считать, что во время этой атаки ранеными и убитыми немцы потеряли целый пехотный полк из четырех имевшихся на утро этого дня.

Даже если в результате последующих атак советскую оборону удастся прорвать, все равно можно констатировать, что и 46-й, и 47-й моторизованные корпуса в любом случае утратили пробивную способность. Остаток танкового парка, в основном легкого, не дает им никаких преимуществ перед аналогично вооруженными соединениями РККА. И тогда Гудериан пошел ва-банк, бросив в атаку помимо сильно потрепанных панцергренадерских частей 10-й и 18-й танковых дивизий еще и эсесовцев из дивизии «Дас Райх». Задача он ставил следующую – используя корпуса сгоревших танков как прикрытие, подобраться к советским окопам вплотную и броситься в штыки. Мол, большевиков немного, и спасает их только огневая мощь, а на коротком расстоянии их можно без труда растоптать.

Первую атаку, в которой эсесманы держались позади простых пехотных топтунов, бойцы генерала Борзилова отбили, хотя и с превеликим трудом. Но в пулеметах почти закончились патроны, даже в стрелковых цепях на одну винтовку осталось по одной обойме, так что следующая атака обещала стать последней. Утешало бойцов лишь то, что идти к святому Петру теперь можно было с гордо поднятой головой, в окружении целой толпы убитых врагов – это же гораздо лучше того положения, когда тебя убивают, а ты не можешь сделать ничего. Приготовились к последней сватке и бойцыцы штурмовой пехоты, относившиеся к этому делу философски. Если надо, значит надо; во славу Империи, за Родину, за Сталина – вперед… Во главе мотоброневого отряда приготовился к контратаке и генерал Борзилов, пусть почти нет снарядов и патронов, но есть броня и гусеницы, на которые можно намотать еще немало врагов.