Калиул обернулся. Гер-рукиане раньше никогда не пользовались дверьми, поэтому и сейчас люк, ведущий в пассажирский салон, был отк— рыт. Калиул издалека всмотрелся в лицо спящего в эргономическом кресле Лапрола. Раненый еще дышал — его грудь то поднималась, то опускалась.

Маунил дремала очень чутко, поэтому движения Калиула ее разбудили. Девушка также обернулась:

— Он еще жив?

— Дышит, — Калиул произнес это совершенно безразличным тоном. Сре— ди носящих оружие не было принято проявлять сочувствие или сострада— ние. Эти проявления слабости они оставляли медикам.

— Осталось совсем немного, — сказала Маунил. — Чуть больше ста местных часов. Флот уже начал торможение.

— Хорошо, — и снова голос Калиула не выдал его чувств. — Ты сооб— щила о землянах?

— Конечно. Корабли готовятся к бою.

Калиул ничего не сказал. С каждым новым днем его уверенность в правоте действий их команды таяла все больше и больше. Он начал сомне— ваться даже в том, что приобретение «мерцалки» стоило того, чтобы на— чать войну с землянами. Конечно, он не был мыслителем, и поэтому не имел права давать оценку приказам вышестоящего руководства, но в глу— бине его души постепенно нарастал неосознанный и неопределенный про— тест.

Чтобы отвлечься от невеселых размышлений, Калиул решил сменить те— му беседы:

— За окнами такая же серая пелена, словно мы до сих пор в межп— ространстве.

— Но это не межпространство, — устало произнесла Маунил.

— Я знаю.

Девушка и молодой человек встретились взглядами. Они давно уже по— нимали друг друга почти без слов. Калиул подумал, что Маунил была пра— ва, когда предлагала ему сдать экзамен на мыслителя. Наверняка, у него тоже имелся талант мысленного общения. Если бы он занимался его трени— ровкой и развитием, то смог бы подняться по служебной лестнице еще на несколько ступеней.

— Калиул, не сейчас, — ответила девушка на невысказанную просьбу. — Ты знаешь, что я тебя люблю, но сейчас я не имею права отвлечься да— же на несколько минут.

— Я понимаю. Пойду, проверю Лапрола. Ему пора делать очередную инъекцию. И поесть принесу.

— Спасибо.

— Я готов к выполнению своих обязанностей перед моим народом… и перед тобой, Маунил, — впервые в жизни Калиул дополнил стандартную фразу этими словами.

Он выбрался из кресла и, прихрамывая, направился в пассажирский салон. Лапрол спал, запрокинув голову и открыв рот, так что был виден его фамильный узор: перечеркнутый косым крестом овал в треугольнике. Калиул поднял капельный пистолет, лежавший наготове на соседнем сиде— нии, и приложил его раструб к голой груди Лапрола. Нажав на спуск, он впрыснул в тело своего товарища очередную порцию анестетика.