– Ну, наверное, – согласился Селиванов.

– Хорошо, Селиванов, свободны.

Вернулся Тарасов с Юркой, приволокли один бак, который был весь издырявлен пулями.

– Ну, что там? – Спрашивали у них казаки и сапёры.

– То кашевары были, – сказал Тарасов, ставя бак с едой на землю и открывая его. – Жратву на позиции несли. Видать, ещё не знали, что мы уже тут. Вот.

Люди собрались вокруг бака с едой, заглядывают, нюхают, закрывая еду от ветра и песка полой пыльника:

– Ишь, ты, затейливо выглядит, – говорили казаки.

– И пахнет съедобно, – говорили сапёры.

А Червоненко подошёл к Колышеву, присел рядом и протянул ему китайский офицерский планшет:

– Вот, у одного из убитых был.

– Не разбит? Цел? – Не верил в своё счастье подсотенный. Но одной рукой он с ним управиться, конечно, не мог. Поэтому не забирал его у Юрки.

– Нет, целёханек.

– А ну запусти, проверь – запаролен?

Юрка своими толстыми пальцами в «кольчуге» с трудом жмёт кнопки, планшет оживает. Экран загорается.

Видно, Колышев знаком с иероглифами, он на глазах оживает:

– А ну, давайте, Черевченко, мотайте, – он с интересом смотрел на экран,– ещё, – опять посмотрел, – ещё, ещё. Нет, вниз, ещё вниз.

Казаки и сапёры на командира не смотрят, они сгрудились у бака с едой и, не стесняясь, запускают туда ложки, едят. Им нравится еда, это какая-то пряная и жирная каша с жареным и сладким луком.

– А что же второй бак не взяли? – Спрашивает совсем молодой сапёр. Облизывая ложку. – Может, там тоже что-то вкусное.

– Суп там был, – Говорит Тарасов, – бак весь в решето, всё вытекло.