Однако мы не можем решить почему. Мы требуем от вас объяснения. Чего вы пытались добиться? Почему вы отвергли свет Императора и вступили в союз с тираном Бадаба? Что двигало вами, когда вы впервые напали на Огненных Ястребов, зная, что подобные действия втянут легионы в войну, равной которой не было со времен Ереси? Даже сам Гурон не решался ударить по братьям-космодесантникам. Лишь после того, как вы присоединились к нему, незначительный бунт перерос в полномасштабную войну. Что убедило вас отринуть честь и преданность Астартес? Какими посулами можно купить душу Хойзана Неотеры, магистра ордена Воинов-Богомолов и хранителя Мордрианы и Оотеки?

«Что трусливый перевертыш предложил тебе, Воин-Богомол? Он обещал тебе место по правую руку тирана или свободу от уставов Астартес? Или он соблазнял тебя артефактами своих союзников-ксеносов? А может, искушал запретным знанием братьев, совращенных Хаосом? Как он направил твою волю против нашего общего отца и склонил твой дух к предательству? Или ты предпочитаешь, чтобы мы думали, будто он ничего подобного не совершал… что ты уже был потерян, что ты обрел в Гуроне Черное Сердце родственную душу? Неужели великое наследие Воинов-Богомолов — всего лишь иллюзия, маска, скрывающая порченое геносемя? Неужели вы, как трусы, в течение тысячелетий скрывали свою истинную сущность, живя лицемерием и обманом и считая всех нас глупцами? Неужели ты хочешь быть не только приговорен, но и проклят, владыка Богомолов?»

— Ты должен объясниться, Неотера. Собравшимся здесь не чуждо милосердие.

В словах, доносящихся из тени, даже слышалась доброта.

«Разве вы совершенно меня не знаете?» Фраза прозвучала лишь у него в голове.

«Конечно, вы не знаете меня. Я сам себя не узнаю. У меня нет ответов на ваши вопросы, и я бы не стал произносить эти ответы, даже гори они у меня в мозгу огненным клеймом. Мы вышли за рамки слов и объяснений. Поступки совершены; мы должны быть судимы по ним и должны понести за них ответ. Как вы можете искушать меня угрозой милосердия? Неужели вы считаете, что мне нужно ваше милосердие или ваше прощение? Неужели вы полагаете, что я смогу жить дальше, зная, что я совершил, что я позволил себе совершить? Ваше милосердие унижает меня и оскорбляет вас; не позорьте нас всех подобными речами. Я не заслуживаю вашей доброты, и вы должны понимать, что даже Император в своей бесконечной мудрости не удостоил бы меня ничем, кроме осуждения. Вынесите приговор и избавьтесь от меня».

— Я не ищу милосердия.