Карел не верил слухам; но доверял своему чутью и хлесткому осеннему ветру, забиравшемуся под куртку. Ветер предвещал беду.

* * *

Неприятности начались вечером следующего дня, в городке, который стоило бы объехать стороной — но Джанбер с его тягой к удобству желал переночевать в тепле и отобедать «за столом, как человек, а не на земле, словно пес». Никто не решился спорить.

Еда, которую им подали в придорожном трактире, оказалась скудной и скверной, и недобрые взгляды местных не добавляли ей вкуса: Карелу кусок не лез в глотку.

Джанбер своего ремесла не скрывал: даже в дороге он носил черный с золотым кантом плащ придворного чародея и особый амулет на груди — кованный череп с кинжалом в глазнице; знак того, кто забирает жизнь у живых — и наделяет жизнью неживое и мертвое.

«Чернокнижник!» — носил сквозняк по залу встревоженный и гневный шепоток, который становился все громче, громче и громче, пока ни обернулся криком из распахнутых пинком дверей трактира. За то время, что колдун корпел над окороком и капустой, под окнами собралась толпа.

— Чернокнижник, выходи! — Бородатый мужик в дверях держал наперевес крепкую дубину. — Люди хотят говорить с тобой. Послушать, пошто ты извел их детей и жен, и отчего тебе все мало!

В деревнях близ Ведьминых болот последний год часто пропадали жители, ходили слухи о поселившихся в топях чудовищах, потому — так объяснил лейтенант — королевский советник Вайс и отправил туда Джанбера дер’Ханенборга и других чародеев, чтобы они разобрались во всем на месте. Но сердитому бородачу и другим горожанам Вайс об этом рассказать не догадался. Джанбер тоже не собирался объясняться: удостоил бородача мимолетным надменным взглядом и снова уткнулся в тарелку.

«Он либо храбрец, либо дурак, — подумал Карел. — Либо могущественен, как Темный бог. Но сталь быстрее чар, иначе колдуны бы правили всей землей…»

— Выходи, пока мы тебя за шиворот не вытащили! — Бородач и полдюжины его товарищей ввалились внутрь. То, что они еще не перешли от угроз к делу, объяснялось только бормотанием трактирщика, умолявшего не громить его заведение.

Джанбер наконец-то соизволил отодвинуть тарелку и положил ладонь на рукоять длинного кинжала. Очевидно, сейчас колдун был согласен с тем, что сталь вернее чар: не заготовил никаких заклятий впрок или не хотел использовать…

Но топоры, вилы, ножки от табуретов и все тому подобное были вернее одного-единственного кинжала; да и пяти клинков вернее. И это была проблема.

Сержант Горст помалкивал. Горожане наступали.

Браня себя за неблагоразумие, Карел встал между ними и колдуном.